На своих творческих вечерах Андрей Кончаловский часто говорит об отношениях между мужчиной и женщиной и почти никогда — о политике.
Но, несмотря на отсутствие «острых» вопросов, вокруг него после окончания шоу собирается толпа. «МК» расспрашивал режиссера на животрепещущую тему: что он думает о нынешней ситуации в российском кино. Ведь вопрос о том, что в страну могут запретить ввоз американских фильмов, сейчас весьма актуален. А заменить «тамошнюю» продукцию пока нечем.
«Голливуд — кино без цвета и запаха»
— Как вы думаете, если поток американских фильмов иссякнет, сможем ли мы заменить их чем-то своим?
— Мое личное мнение: государство пока не проявляло достаточной заботы о воспитании российского зрителя. Тем временем рынок заполонил Голливуд. Так же, как американский фаст-фуд и кока-кола. (Но на самом деле американский напиток — это лимонад, а американская еда — жареные сосиски и тыквенный пирог.) Голливуд — это фаст-фуд от кино, который не имеет запаха, вкуса... Это просто развлечение, но очень здорово сделанное.
В государствах, заботящихся о своем кинематографе, существует взаимосвязь между эксплуатацией голливудских фильмов и финансированием национального кино. Будь то Америка, Китай или Франция. У нас этого, увы, давно не происходит. Было бы замечательно, чтобы контроль над эксплуатацией рынка американских картин приносил хоть какую-то пользу отечественным режиссерам. Хотя бы чисто с вульгарной экономической точки зрения: им выделяли деньги на фильмы. Санкции — санкциями, а кино — это искусство, вещь не экономическая, а идеологическая. Оно проживет и с санкциями, и без.
— Нам действительно часто везут «жвачку», но на рынке очень мало и качественного российского кино. Почему?
— Не думаю, что кризис кино только в России. Увы, он глобальный и общемировой. И на Западе, и у нас одна и та же проблема: в зрительные залы кинотеатров сейчас ходят дети и тинейджеры. А серьезные картины, как правило, делаются для родителей. Спрос определяет предложение. Если б интеллектуальный взрослый зритель ходил в кино так, как он ходил в 60–70-е годы, то кризиса бы не было, и даже Голливуд был бы другим. Не забывайте, что Голливуд 60–70-х годов делал шедевры, это были и Коппола, и Скорсезе, и другие великие режиссеры старой гвардии. Голливуд сам сейчас переживает не лучшие времена.
«Мой сын живет в «Айпаде»
— Нынешнее поколение так называемых родителей выросло на чем-то хорошем, поэтому и хочет смотреть хорошие фильмы. Подростки растут на фаст-фуде… А дальше — по нисходящей?
— Родители выросли не на «чем-то хорошем», а на взрослом материале. Там тоже было разное барахло, но это были «взрослые» герои. Искусство для родителей кончилось, когда они перестали ходить в кинотеатры. И мы сейчас говорим о целом системном кризисе западной цивилизации и европейских ценностей. Кризис заключается в том, что деньги и человеческий эгоизм не контролируемы никакими государственными структурами. И они безграничны. В конце семидесятых, со времени выхода «Звездных войн» Лукаса, люди с Уолл-стрит обнаружили, что кино может приносить небывалые прибыли. И с этого момента финансисты остановили свой ужасный глаз на кинематографе, стали производить продукт для подростков. На этом Голливуд цветет, в мире воспитано поколение потребителей. Так же, как воспитано поколение потребителей кока-колы, которую легко купить рядом с пирамидой Хеопса, а вот простой воды там не найдешь. (Я искал воду 15 минут, а кока-кола на каждом углу, это серьезно!) У меня даже есть собственный термин «кокаколонизация» — обозначающий, что сегодня происходит.
А в России кино живет по тем же законам, что и во всем мире. Поколение next привыкло жевать попкорн и смотреть фильмы, не думая о том, что происходит на экране. Отсюда и продукт. Поэтому молодые российские режиссеры, которые хотят иметь успех у этих несчастных тинейджеров, вынуждены снимать фильмы по их вкусу.
— Несчастных?
— Несчастных. У них отсутствует потребность к запоминанию любого факта. Мой сын, которому сейчас 12-й год, не выпускает из рук «Айпад». Это его средство жизни. Я ему только что прочитал статью о том, что Стив Джобс давал «Айфон» своим детям на полчаса в день. Сын был расстроен.
«Тинейджеры не хотят думать»
— Вы пытаетесь показать детям хорошее, не «потребительское» кино?
— Невозможно оградить человека от жизни, потребительское кино есть везде. Но я ограничиваю доступ к гаджетам, радикально.
— Рекомендуете детям свои любимые фильмы?
— Детям нужно смотреть советское кино, оно имеет больший смысл. И мультфильмы у нас чудесные. Даже американская мультипликация (я имею в виду Диснея) лучше, чем игровое голливудское кино. Фильмы Диснея строятся на базовых ценностях. А тинейджерам сегодня скучно смотреть те картины, после которых надо задуматься. Они хотят чистого развлечения, и сложно это исправить.
— Европа и Запад обвиняли кино СССР в излишней идеологизации картин. Сейчас Голливуд влияет своей идеологией на нас. Это правильно?
— На эту тему разговаривать долго и скучно. Идеология будет в любом кино, хотим мы того или нет. А плохая она или хорошая, вопрос еще более сложный. Пока не возникнет новая сверхидея в кино, объединяющая разные классы и общества, будет происходить то, что происходит сейчас. Мы не можем влиять на процесс своей волей. И все, что мы можем сделать, это добро своему соседу. На такие глобальные вопросы мне скучно отвечать и скучно их читать.
— Вы снова выступаете с творческими вечерами. Чему учите молодежь? Кто приходит?
— Я ничему не учу. Думаю, люди приходят послушать мои мысли на свободные темы. Сначала я рассказываю о том, что волнует меня на данный момент. Хочется поделиться своими последними соображениями по поводу профессии, жизни, смерти, любви. Потом люди задают вопросы, и мы начинаем дискуссию. У меня ничего не написано заранее на бумажке, я всегда волнуюсь, не зная, оправдаю ли надежды зрителей, которые приходят. Иногда, «учительствуя», есть опасность впасть в патетику. И иной раз предпочитаю задавать вопросы, а не давать ответы. Мне кажется, мы вместе с залом размышляем о разных смыслах.
— Наверное, люди ищут ответы на какие-то свои вопросы. А что находите на таких встречах вы?
— Я тоже открываю для себя какие-то вещи, которые приходят мне в голову в момент разговора со зрителями. Импровизация хороша тогда, когда она подготовлена. В моем случае подготовка — мысли, пришедшие в голову за последние пятьдесят лет. Есть темы: кино, театр, человек, психология, культура, семья, дети, секс. И они безграничны.
«Состояние Маши стабильное»
— А вы затрагиваете тему политики?
— Мне часто задают вопросы об этом. Но я уже не хочу про политику говорить. Во-первых, я сказал все, что думаю, а повторять, как попка, 20 раз не хочу. Про Украину сделал фильм, где обозначил свою позицию. Я все-таки артист и режиссер и карьеру в политике строить не собираюсь. Это не моя профессия. И потом я однажды услышал фразу: «Настоящий политик подумает дважды, прежде чем ничего не сказать». Обычно думают, прежде чем сказать. Значит, еще более высокий класс политика — подумает дважды и промолчит. А я редко думаю, прежде чем говорю. У меня все «вываливается». Мне интересно рассуждать не о политике, а о том, где есть какая-то надежда.
— Как только заговорили о надежде, сразу вспомнила про вашу дочку Машу, которая до сих пор в больнице. Вы не рассказываете о ее самочувствии. Почему?
— Мы не комментируем то, что дает повод для разных обсуждений. Любая мысль, высказанная вслух, приводит к искажению. Мы стараемся не делать публичным достоянием вещи, касающиеся наших внутренних семейных дел. Но про Машу я скажу: состояние дочери стабильное, есть позитивная динамика. И это радует.