В точку, в которой решается если не судьба мира, то уж точно судьба отношений между Россией и Западом, окончательно превратился Крым.
Еще утром в четверг казалось: политическая ситуация вокруг полуострова настолько накалена, что никто не решится повысить градус напряжения. Но действительность в очередной раз сыграла с прогнозистами злую шутку. Крымский парламент неимоверно повысил ставки в политической игре.
На референдуме, срок проведения которого перенесен на 16 марта, крымским избирателям уже не предлагают ответить на сравнительно «безобидный» вопрос: а не прочь ли вы, граждане, чтобы права нашей автономии в составе Украины были самым серьезным образом расширены? Теперь от народа Крыма требуют ответа на вопрос на «триллион долларов»: должен ли полуостров остаться в составе Украины или войти в состав России?
Сами же члены крымского парламента уже определились. Решение о присоединении полуострова к РФ в качестве субъекта Федерации они поддержали единогласно. Скорее всего, рядовые избиратели полуострова заявят: теперь и наша земля тоже «начинается от Кремля». Гораздо сложнее понять другое: в чем смысл этого изумительного и неожиданного политического демарша крымских парламентариев?
Вариант с самодеятельностью Верховного совета Крыма при принятии решения такой степени политической сейсмичности, наверное, даже не заслуживает обсуждения. Уровень головотяпства в постсоветском пространстве, как известно, зашкаливает. Но в игре со столь высокими ставками сложно поверить в «случайность» и «непреднамеренность» происходящего. Сложно, даже невозможно удержаться от очевидного вывода: решение парламента в Симферополе было заранее одобрено в Москве.
Означать это может одно из двух. Либо в Москве решили добавить «чувства срочности» в неторопливый переговорный процесс между США, ЕС, новыми властями в Киеве и РФ. Либо в Кремле приняли решение монументальной важности: Крым — наш и к черту последствия! Мы за ценой не постоим!
О каком из двух вариантов идет речь? Над этим вопросом сейчас мучительно ломают голову политики во многих мировых столицах. Но, так или иначе, Владимиру Путину в очередной раз удалось выступить в роли политика, который кардинально меняет ход геополитической игры.
До настоящего момента международные переговоры о разрешении украинского политического кризиса имели все признаки вялотекущего, медленного и даже бесконечного процесса. И выгодно это было в первую очередь США. Чем дольше будут длиться «непонятки» между Москвой и Киевом, тем больше шансов на кардинальное изменение самого характера отношений между Россией и Украиной.
Наши страны привыкли относиться друг к другу как к родственникам. И жесткая, но ограниченная во времени ссора еще может лечь в такую канву отношений. Мол, милые бранятся только тешатся. Но если милые никак не могут перестать браниться в течение долгого времени, есть все шансы на то, что они перестанут быть милыми.
Америке это только на руку. Каждая неделя «брани» дает ей возможность все глубже вклиниться в отношения между двумя славянскими народами, стать для Киева новым «старшим братом», главным ментором и союзником. Новая дата крымского референдума и содержание вынесенных на него вопросов ставит украинских политиков перед выбором: или мы договариваемся с Москвой до 16 марта, или уже в этом месяце Крым окончательно выходит из-под нашего контроля. Не может же Россия игнорировать «ясно выраженную на референдуме волю крымского народа».
Поэтому я бы не стал окончательно сбрасывать со счетов вариант, при котором Россия таким шоковым способом «принуждает» партнеров к более продуктивным и быстрым переговорам. Но даже в момент, когда я пишу эти строки, в моей голове вертится мысль: если что-то выглядит как лошадь, ржет как лошадь и скачет как лошадь, то, скорее всего, это и есть лошадь.
Если в Кремле решили всерьез исправить «несправедливость 1954 года» и присоединить Крым к России, то лучшего момента, чем сейчас, для этого не придумаешь. Украинское государство находится в состояние внутреннего раздрая и ничего не может противопоставить «железному кулаку» Москвы. Запад в определенной степени тоже застали врасплох. И США, и ЕС пока могут лишь грозить России самыми страшными карами и санкциями.
Но, понимая все это, Москва, с моей точки зрения, должна осознавать и другое: мы не просто принимаем решение о присоединении к России прекрасной и стратегически значимой территории. Если мы присоединим Крым к РФ, то обратного хода уже не будет. В марте 2014 года мы принимаем решение, которое определит судьбу страны.
Я прекрасно отдаю себя отчет в катастрофической затертости этой фразы. Россияне привыкли: «решения, которые определят судьбу народа и страны», принимаются в нашем государстве куда чаще смен времен года. Но это не тот случай. На этот раз все действительно крайне серьезно. Предельно серьезно. Не может быть серьезнее.
Россия может очень сильно выиграть — иначе бы в Кремле никогда не решились на игру такой степени рискованности. Но как минимум с равной вероятностью Россия может очень сильно проиграть. Простит ли нам когда-нибудь Украина отторжение у нее такого лоскута? Не превратится ли братская любовь в жгучую ненависть? Над этими вопросами, как мне кажется, стоит очень серьезно задуматься.
Есть и еще одна группа важных вопросов. В 2008 году Запад «проглотил» превращение Абхазии и Южной Осетии в фактические российские протектораты. Но вот делают ли в наших верхах ставку на то, что Запад «проглотит» присоединение Крыма к РФ? Если так, то подобная ставка представляется мне очень исключительно небесспорной. Не менее вероятен и иной сценарий: «холодная война» действительно возродится во всей ее красе.
Крымская война 1853–1856 года стала в XIX веке символом грандиозного национального унижения России. Мы бросили вызов тогдашним лидерам западного мира — Лондону и Парижу — и проиграли. Крымский кризис марта 2014-го не может, не должен, не имеет права так закончиться. Современная Россия — и в лице государства, и в лице отдельных граждан — слишком многого достигла. Мы не имеем права на проигрыш. Владимир Путин не должен об этом забывать ни днем, ни ночью.