Бывший посол Турции в США Намык Тан делиться своим взглядом на то, какой должна быть внешняя политика Турции после ухода Эрдогана, а также размышляет о национальной идентичности, которая лежит в основе этой политики.
Вдохновением для моих мыслей послужила недавняя дипломатическая встреча президентов Бразилии и Франции — Лулы и Макрона, которая наглядно показала, как лидеры и их страны формируют внешнюю политику в современном мире.
Лула и Макрон — фигуры, казалось бы, из одного политического спектра, но их жизненные пути и контексты разительно отличаются. Лула, сын неграмотной матери, с детства зарабатывал на жизнь, чистя обувь, а затем стал лидером профсоюза и основателем Рабочей партии. Его политический путь — это борьба, закалённая во времена военной диктатуры в Бразилии. Макрон же — выходец из элиты, с образованием в престижных школах и опытом в инвестиционном банкинге. Он стал президентом, создав новое политическое движение, и это была его первая попытка занять выборную должность. Несмотря на идеологическую близость, их подходы к внешней политике расходятся: Лула стремится к признанию Палестины, Макрон ищет поддержки для Украины. Это отражает, что современный "левый" спектр неоднороден, а популизм в каждой стране имеет свои особенности.
Из этой встречи я вывожу несколько уроков. Во-первых, внешняя политика сегодня всё больше зависит от личных контактов лидеров, а дипломатические ведомства превращаются в технические секретариаты. Во-вторых, глобальный Юг, к которому относится Бразилия, не видит угрозы в Китае или России и ориентируется на собственные интересы в многополярном мире. В-третьих, дипломатия становится публичной, с акцентом на пиар, а не на закулисных договорённостях. Наконец, внешняя политика всё чаще сводится к кризисному менеджменту, а не к стратегическому планированию. Эпоха вмешательства под лозунгами ценностей ушла в прошлое.
Теперь о Турции. Наша страна переживает эрозию демократических и дипломатических традиций, уходящих корнями в эпоху до республики. Чтобы восстановить их, нужно ответить на вопрос:
"Кто мы?" Турция — не ближневосточная страна, хотя географически частично находится в этом регионе. Это светская республика с мусульманским большинством, где гражданство подразумевает равенство перед законом, независимо от этноса или веры. Наша внешняя политика должна быть прозрачной, подотчётной парламенту, СМИ, обществу и академическому сообществу. Турция — член Совета Европы, НАТО, кандидат в ЕС, страна с уникальным геостратегическим положением на перекрёстке миграционных путей, между войнами на Украине и в Газе.
Исторически Турция ориентировалась на Запад и модернизацию. От Сельджуков до Османской империи, от "больного человека Европы" до возрождения под руководством Ататюрка — наш путь был связан с движением к современности. Дипломатические успехи, такие как Лозанский договор, соглашения в Тегеране, Анкаре, Монтрё, присоединение Хатая, заложили прочный фундамент. Однако конец холодной войны мы "проспали", а с приходом исламистского правительства в 2000-е годы внешняя политика стала идеологизированной. Турция столкнулась с вызовами в Ираке, Сирии, с ИГИЛ, а также упустила шанс на членство в ЕС из-за собственных ошибок.
Какой должна быть внешняя политика после Эрдогана? Она должна быть конструктивной, креативной и нацеленной на решения. Не стоит драматизировать каждую проблему, но и игнорировать реальные угрозы из-за идеологических предпочтений тоже нельзя. Турция должна стать страной, чьё мнение уважают, а действия предсказуемы и дальновидны. Членство в ЕС должно стать краеугольным камнем нашей политики, а все шаги — выстраиваться вокруг этой цели. С Грецией нужно зафиксировать все спорные вопросы и искать решения через диалог. По Кипру следует действовать рационально, понимая, что этот вопрос связан с евроинтеграцией и другими приоритетами.
Турция должна адаптировать законодательство к стандартам ЕС, включая определение "терроризма", вернуться к Стамбульской конвенции, исполнять решения ЕСПЧ и Конституционного суда. Борьба с терроризмом не должна автоматически означать военные операции за рубежом, а зарубежные военные базы не могут бесконтрольно расширяться без гражданского надзора. Стратегическая автономия возможна только в рамках существующих альянсов, где Турция должна выступать убедительно и уверенно.
Эти принципы могут быть обвинены в излишнем "глобализме" или "западничестве", но без исторического самосознания и видения будущего внешняя политика не будет эффективной. Ответ на вопрос "Кто мы?" определяет, чего мы хотим достичь. Страна, которая "воюет с зеркалами", не может проводить политику в интересах общества. Международный авторитет зарабатывается с трудом, но теряется легко. Его не добиться ни криками, ни заискиванием перед сильными, ни погоней за сиюминутной выгодой. Дипломатия — это инструмент, который, подобно радару, помогает вести страну через шторм. Когда мы вместе восстановим этот инструмент, внешняя политика Турции быстро вернётся к своей сути и силе.