“Большое” открытие

← →

Я толком не успела застегнуть джинсы, как открылась дверь и вломился мужчина с усами. Мы оба испугались от неожиданности.

Хотя я допускала мысль, что незапертую дверь кто-нибудь дернет. Вот ее и дернул мужчина — довольно упитанного вида, с усами и с депутатским значком на лацкане черного пиджака. Встреча с народным избранником случилась у меня в исторический день — день открытия Большого театра — в не менее историческом месте — туалете 3-го яруса. Никто не виноват, просто замки плохо закрывались.

Дело, конечно, не в сортирных замках: строители нервничали, торопились к назначенному сроку, а может, и замки не разработались. И вот срок настал, час пробил. Хотя все делалось с очень серьезным видом, открытие получилось несколько смешным. Смешное началось с самого утра, когда в Большой театр не пустили техников, монтировщиков, костюмеров и прочих специалистов, которые пришли с утра готовить сцену к приему высоких гостей. Что случилось? Заминировали, что ли? Как выяснилось — сущая пустяковина: ФСОшники просто-напросто забыли передать списки своим сотрудникам. Худо-бедно все разрешилось. Перед театром постелили широкую ковровую дорожку, поставили духовой оркестр и вполне вежливых молодых людей, которые указывали единственный путь в театр, чтобы никто не заблудился.

Гардероб партера в цокольном этаже. Гардеробщица в новенькой униформе (красный жилет с золотой тесьмой) улыбается, принимает пальто у худрука балета Сергея Филина. Гардеробщица улыбается и говорит ему: «Вы концерт обязательно посмотрите, он у нас очень хороший».

— Я концерт видел. Я, между прочим, худрук балета, — ответил Филин без тени улыбки. Так серьезно к себе относится и обижен, что гардеробщица его не узнает. Он же не Григорович, всего без году неделя в театре балетом руководит.

Открытие сделали абсолютно прозрачным — все показали по телевизору. Но многочисленные камеры не смогли передать всего, что пережил Большой в вечер осенней пятницы 2011 года. Как-то быстро стало понятно, все слухи о баснословных ценах на билеты — фантазия воспаленного мозга, потому что те, кто пришел в Большой, не имеют служебной привычки покупать билеты — их приглашают. Сначала прекрасно отреставрированное фойе, а потом не менее роскошный зал наполнили лица, которые и без того каждый день показывают по телевизору, — министры, лидеры партий с женами, секретаршами, банкиры... У всех очень важный вид, соответствующий важности момента. Представлены все фракции во главе с вожаками. Зюганов в галстуке, а Жириновский с бантиком. То есть с бабочкой, которая ему не идет. Но числом всех побила «Единая Россия». Все они оккупировали партер. За какие такие заслуги перед культурой их поместили на лучшие места, вряд ли кто-то ответит. Ведь от культуры они еще дальше, чем от народа.

Принцип рассадки в исторический день так и остался непроясненным. Вот, например, министр спорта Мутко оказался в 6-м ряду, оставив за собой многих культурных деятелей. Может, конечно, я чего не знаю про г-на Мутко, может, он на свои кровные картины реставрирует и передает провинциальным музеям. Но пока связь его с культурными деятелями ограничилась Олимпийскими играми в Ванкувере — в Русском доме с икрой и водкой. Чуть хуже Мутко устроились министр образования Фурсенко и председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко. Хотя, если рассмотреть три эти персоны, Матвиенко, конечно, в Питере культуре все-таки помогала. В ложах и на ярусах оказались немногочисленные представители культурной элиты — Табаков, Захаров, Церетели, Вишневская. А вот ее давнюю соперницу по сцене Большого (о чем Галина Павловна и рассказала в своей книге «Галина») поместили в царскую ложу, в непосредственной близости от президента Медведева.

Президент Медведев, до того как занять место в ложе, объявил со сцены, что Большой театр — «наш главный бренд». Очевидно, такой же, как «Газпром» и «Роснефть».

Концерт, посвященный открытию исторического здания Большого театра, доверили делать молодому режиссеру Дмитрию Чернякову. За кулисами говорят, что его за молодость и радикальность в искусстве пожурила сама г-жа президентша. Но Черняков не отступил и нашел замечательное решение традиционного торжественного концерта. Сначала отдал дань строителям — по сцене ходил хор в касках, ездил грузовик, таскали штанкеты под хор «Славься!» из оперы «Иван Сусанин». Фрагменты из балетов и опер он «склеил» компьютерными картинами. У него буквально ожила иллюстрация событий 1856 года, сцена у служебного подъезда в стиле 50–60-х годов прошлого века. Финал был торжественен и лаконичен: по белой, во всю ширину сцены, лестнице по очереди спускались артисты кордебалета, хористы, солисты — числом, наверное, до 400. И в этот момент Большой театр выглядел на высоте. Щемящая нота — на экране ушедшие и, к счастью, еще живые: Марина Семенова, Евгений Светланов, Ольга Лепешинская, Галина Вишневская, Майя Плисецкая...