В субботу агентство Рейтер со ссылкой на Елисейский дворец сообщило важную международную новость: ВВС Франции впервые нанесли авиаудары по позициям боевиков террористической группировки «Исламское государство» (ИГ) в Сирии.
Как сказано в заявлении канцелярии французского президента Франсуа Олланда, «Франция нанесла удары в Сирии, основываясь на данных воздушной разведки, проводимой в последние недели. Наша страна подтверждает готовность действовать против террористической угрозы, которую представляет ИГ». В нем также отмечается, что удары ВВС Франции были предприняты при согласовании с партнерами по коалиции. Ее, как мы помним, возглавляют США, и Россия туда не входит.
Безусловно, действия Франции в борьбе с исламским терроризмом заслуживают всяческого одобрения. Однако тут же возникает и ряд вопросов. Почему, к примеру, столь решительная «готовность действовать против террористической угрозы» возникла только сейчас? Почему столько времени — несколько недель — потребовалось затратить на разведку объектов для бомбардировок? Разве Франция не входит в антитеррористическую коалицию, страны которой, в частности США, ведут воздушно-космическую разведку объектов ИГ в постоянном режиме? Неужели союзники не готовы обмениваться друг с другом информацией с целью координации боевых действий?
А потому складывается впечатление, что активные действия Франции в Сирии связаны вовсе не с возникшим вдруг неудержимым желанием французского руководства победить мировой терроризм, а скорее с некими политическими амбициями. Поводом для них, похоже, послужила возросшая политическая и военная активность России в Сирии, и в частности выступление Владимира Путина на заседании Генассамблеи ООН.
28 сентября Президент России Владимир Путин поднимется на трибуну штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке, и, как уже известно, значительная часть его речи будет посвящена Сирии и ИГИЛ, о необходимости борьбы (а не ее имитации) с которым в Кремле говорят давно.
Прокомментировать все вышесказанное «МК» попросил директора Центра анализа стратегий и технологий, исполнительного директора Союза российских оружейников Руслана Пухова:
— Связь между французской активностью, российским развертыванием сил в Сирии и грядущим выступлением Владимира Путина в Генассамблее ООН безусловно просматривается. Российские решительные действия в Сирии, конечно же, всем смешали планы. Поначалу складывалось впечатление, что Асада медленно, но верно дожимают, и даже пошли слухи, что мы его сдаем. И тут вдруг выясняется: мы его не только не сдаем, но и подставляем в трудный момент плечо. У этого нашего шага безусловно есть огромное количество рисков — как чисто военных, так и внутриполитических. Однако, принимая решение поступить именно так, Путин показал, что он не шутит, что за его словами стоят реальные дела и что рано целый ряд стратегов на Западе поспешил списать Россию со счетов как геополитического игрока. Оказалось, что в некоторых случаях нынешняя Россия будет даже порешительнее СССР. Поэтому ряд политиков засуетились, демонстрируя, что они тоже являются настоящими лидерами, а не симулякрами.
И я думаю, что удары французских ВВС с воздуха по позициям экстремистов из ИГ в Сирии, это своего рода демонстрация политических амбиций Парижа. В Елисейском дворце просто не могут допустить, чтобы Франция отставала не только от США и ее союзников, но уже и от России.
В свое время, когда шла бомбардировочная кампания против Ливии, Николя Саркози, который в то время занимал пост президента, требовал, чтобы французы наносили как минимум на один удар больше англичан. Ели те наносили 50 воздушных ударов, французы в течение определенного времени должны были выполнить хотя бы 51. Думаю, эта французская гордыня передается вне зависимости от того, кто там находится у руля — правые или социалисты, Саркози или Олланд. Тот самый «синдром Саркози» просматривается и в данном случае.
Причем выполнить задачу бомбардировок позиций ИГ французам было не так уж и просто. В частности, все специалисты знают, что у французов сейчас большие проблемы с наблюдением с воздуха. Чтобы точно определить цель с воздуха, нужен подвесной контейнер наблюдения и целеуказания. У французов таких контейнеров последнего поколения сейчас менее двух десятков. И не все еще исправны. А в настоящий момент французские самолеты работают не только в Сирии, но еще в Афганистане и Африке.
Так что можно себе представить, как в свете российских планов по Сирии и выступления Владимира Путина в ООН Елисейский дворец на протяжении последних нескольких недель срочно требовал найти цели, по которым можно было бы ударить, но при этом не попасть впросак, как это было в Ливии, когда союзники — французы, британцы, американцы — зачастую поражали одни и те же объекты по нескольку раз.