В Турции подведены предварительные итоги инициированного командой Эрдогана референдума о внесении изменений в конституцию страны.
По официальным данным, за поправки, существенно расширяющие полномочия президента (а должность премьер-министра, например, вовсе будет упразднена) высказались более 51,3% голосовавших. И это при значительной явке, превысившей 80%. Изменения, вынесенные на голосование, вступят в силу в 2019 году. Тогда же, как и было запланировано, в стране пройдут очередные парламентские выборы, заявил турецкий вице-премьер.
Что же несут в себе итоги голосования в краткосрочной перспективе? Повлияют ли они на отношения Москвы и Анкары? И нет ли опасности того, что страну захлестнет волна протестов (все-таки почти половина населения, включая значительную часть горожан, высказалась против изменений)? С этими вопросами «МК» обратился к экспертам из России и Турции.
«Стоит напомнить, что пока речь идет о предварительных итогах референдума – окончательные результаты голосования будут озвучены дней через пятнадцать, – отмечает турецкий политолог, доцент Университета экономики и технологий TOBB в Анкаре Тогрул ИСМАИЛ. – После этого президент Эрдоган вновь возглавит Партии справедливости и развития (ранее на время президентства лидер страны обязан был покидать пост руководителя партии. – «МК»). Все остальные изменения, за которые высказались люди на референдуме, вступят в силу лишь в 2019 году, поэтому пока президент, полагаю, ограничится восстановлением членства в партии.
Не думаю, что в краткосрочной перспективе, до 2019 года, итоги голосования как-то скажутся на отношениях Турции и России. Все это время у власти будут те же силы, что были и прежде, поэтому не стоит ожидать перемен. Наши отношения сейчас переживают непростой, противоречивый период. Но думаю, если изменения и будут иметь место, то они станут результатом каких-то договоренностей между лидерами обоих государств.
Что касается общественной реакции внутри Турции, то малый перевес между голосовавшими «за» и «против», конечно, вызывает политические дебаты. Однако в нашей стране сильны традиции демократии, поэтому никто, кроме отдельных маргинальных групп, не ставит под сомнение волеизъявление турецкого народа. И даже Республиканская народная партия – крупнейшая из оппозиционных – признала итоги выборов».
«Эрдоган продолжает концентрировать власть в своих руках. И сейчас ему, главным образом, надо будет добиться полного влияния в стране, – считает, в свою очередь, востоковед, политолог, доцент кафедры теории и истории международных отношений СпбГУ Александр СОТНИЧЕНКО. – Потому что в Турции, как знаем, существует очень мощная оппозиция президенту. Она очень разнообразная, но охватывает, как показали итоги референдума, почти 50% населения страны. То есть победа Эрдогану далась с большим трудом. Поэтому, полагаю, он сейчас будет продолжать работу по расколу оппозиции.
Прямых последствий для России не будет – Москва никогда не высказывалась критически относительно референдума. Но дело в том, что с закреплением де-юре всей полноты власти за Эрдоганом вся внешняя политика такой влиятельной страны как Турция будет зависеть от решений одного человека. В последние годы Анкара значительно утратила идеологию, стратегию внешней политики. И теперь внешнеполитический курс будет во многом ситуативным. Также он будет зависеть от того, какая сверхдержава будет проводить наиболее активную – и, главное, успешную, – политику на Ближнем Востоке. Иными словами, Эрдогану по большей части все равно, кто будет побеждать или проигрывать в регионе. Будет выигрывать Россия – он поддержит нашу страну. Будут выигрывать американцы – он поддержит США. Придется лавировать между двумя государствами – он будет это делать. Никаких идеологических предубеждений относительно России у него нет. То есть сейчас Москва в большей степени определяет внешнюю политику Турции.
Что касается возможных массовых выступлений, то говорить об их большой вероятности не приходится. В первую очередь, это связано с разрозненностью оппозиции. Почему Эрдоган победил – не только на референдуме, но и в целом? Потому что еще много лет он осознал принципиально новую роль религии в политики на Ближнем Востоке в целом, и в Турции. Он сделал ставку именно на религиозное население. В Турции, как и других странах, происходит вполне четкое размежевание светского и религиозного населения. Скажем, у представителей первой категории – два ребенка максимум, часто детей вообще нет. У вторых – минимум три ребенка. И мы понимаем, чем это чревато в условиях прямой демократии, где один человек это один голос.
Разумеется, в религиозных кругах тоже есть мощная оппозиция Эрдогану. Но основное противостояние Эрдогану все равно проходит по линии светский-религиозный. И светская оппозиция чрезвычайно неоднородна. Во-первых, это кемалисты, выступающие за турецкое национальное государство со своими интересами, с европейской системой управлений, но без ЕС и т.д. Вторая категория – курды, которые являются и оппонентами кемалистов, и противниками Эрдогана, который не намерен давать им автономию и т.п..Третья большая группа – либералы-западники, которых все меньше и меньше, поскольку они предпочитают понемногу покидать страну. Есть, конечно, и другие группы – левые, националисты... Но это очень малый процент населения. И представить, что даже некоторые эти группы могут выступить общим фронтом, – невозможно».
«Ожидалось, что если в ходе референдума большинство голосовавших скажет поправкам в конституцию «нет», то пройдут досрочные парламентские выборы, – напомнил в этой связи в беседе с «МК» проживающий в Стамбуле турецкий политолог Орхан ГАФАРЛЫ. – Теперь же до 2019 года у власти остается правящая Партия справедливости и развития (ПСР), и основными вопросами, которыми она будет заниматься, являются внешнеполитические: сирийский кризис, отношения с Европейским союзом, и, конечно же, с новой американской администрацией.
Не стоит забывать, что в ближайшее время, уже в мае, очевидно, при непосредственном участии вооруженных сил США будет проводиться операцию по взятия сирийского города Ракка («столица» боевиков так называемого «Исламского государства» – запрещенной в России террористической группировки. – «МК»). Турция также хотела бы принять участие в этом. Поэтому переговоры и с Вашингтоном, и с руководством Евросоюза – чрезвычайно важны для Анкары.
Дело еще и в том, что внутриполитическая ситуация в Турции достаточно сильно зависит от внешнеполитической. Поэтому вопросы с зарубежными партнерами будут решаться в первую очередь.
Не думаю, что итоги референдума повлияют на отношение со стороны Запада к Анкаре. Потому что даже если бы в ходе референдума победили противники поправок, правящая партия все равно попыталась бы остаться у власти, и дело пришлось бы также иметь с ней. И риторика ПСР, полагаю, будет носить позитивный характер – как в отношениях с западными партнерами, так и на российском направлении.
Маловероятно, что будут проводиться серьезные протестные акции в связи с итогами референдума. Потому что такие действия, прежде всего, нанесут удар по стабильности в стране и по экономике, но ничего не изменят в политическом смысле. Немаловажен и тот факт, что, например, представители основной оппозиционной партии – Республиканской народной партии – не призвали после референдума к протестам».