Весной 2025 года президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган вновь подтвердил свою роль на мировой арене в качестве посредника в международных конфликтах, в частности в российско-украинско!войне!!!.
Он провел в Стамбуле саммит на высоком уровне — мероприятие, которое по мнению европейских дипломатов подчеркнуло стратегическую позицию Турции.
На саммите собрались делегации из Украины и России, хотя президент России Владимир Путин и президент Украины Владимир Зеленский не присутствовали.
Европейские чиновники и международные наблюдатели высоко оценили дипломатическую инициативу Турции, подчеркнув уникальное положение Анкары как моста между Востоком и Западом.
Пока Эрдоган добивается признания в дипломатии, оппозиционные партии и правозащитные группы в Турции критикуют то, что они называют отступлением от демократии под его руководством.
Протесты оппозиции усилились после ареста мэра Стамбула Экрема Имамоглу от Республиканской народной партии (РНП), который объявил о планах баллотироваться на пост президента.
Полиция задержала Имамоглу 19 марта вместе с более чем 100 другими людьми, включая должностных лиц РНП, журналистов и руководителей фирм, связанных с Имамоглу.
Задержания привели к протестам в Стамбуле, Анкаре и других крупных городах. Лидеры оппозиции утверждают, что прокуроры предъявили обвинения без достаточных доказательств, заявляя, что судебная система преследует критиков правительства.
Правозащитные организации, такие как Freedom House, выразили серьезную обеспокоенность состоянием демократических институтов и верховенства закона в Турции. В своем докладе за 2025 год Freedom House назвала Турцию «несвободной», сославшись на нарушения политических прав и гражданских свобод из-за усиления авторитаризма, и систематического подавления инакомыслия под руководством президента Эрдогана
Политические аналитики отмечают контраст между международной дипломатией Эрдогана и его подходом к внутреннему управлению. Многие называют это рассчитанной политической стратегией.
После ареста Имамоглу в Турции прошёл крупнейший студенческий протест страны за последнее десятилетие. Задержанный 19 марта, Имамоглу был официально арестован 23 марта по обвинению в коррупции. Студенты университетов собрались в Стамбуле и во многих городах, чтобы выразить протест против того, что они назвали политически мотивированными судебными исками против Имамоглу
Демонстранты утверждали, что действуют независимо от политических партий, подчеркивая свое стремление к беспартийной демонстрации. Многие участники скрывали свои лица масками, опасаясь задержания или попадания в черный список. Полиция применила силу для разгона протестов в университете в столице Турции.
В отличие от внутренних противоречий Эрдоган действует на международном уровне в качестве переговорщика в региональных конфликтах. Его посредничество в российско-украинском конфликте, включая зерновую сделку 2022 года, получило позитивные отклики как от Москвы, так и от Киева. Эта ситуация демонстрирует контраст между внутренней политикой Эрдогана и его дипломатическим подходом на международном уровне.
Турецкий лидер снова оказался в центре усилий по достижению мира, когда Зеленский отправился в Анкару на фоне новых раундов переговоров. То, что украинская делегация Зеленского, как сообщается, покинула саммит без ощутимых результатов, менее важно, чем оптика: Эрдоган был тем, кто принимал гостей, а мир наблюдал.
Эрдоган стратегически поддерживает открытые каналы со всеми сторонами, включая Кремль, Киев и Вашингтон.
Его последовательная вовлеченность позиционировала Стамбул как символический центр потенциального мира, и даже Россия предлагала его в качестве места для прямых переговоров. Хотя ни Путин, ни Дональд Трамп в конечном итоге не присутствовали на саммите, центральная роль Эрдогана в дипломатическом театре является несомненной.
Это противоречие не случайно; оно культивируется внутри страны и стратегически усиливается. Эрдоган и его союзники в проправительственных СМИ представляют каждый международный саммит, рукопожатие и переговоры как доказательство того, что Турция является «великой державой» под его руководством. Общественные телеканалы рисуют картину президента, с которым должны консультироваться мировые лидеры — «Все приходят к нам» —, часто повторяется в заголовках и новостях в прайм-тайм.
Этот нарратив имеет двойную цель. Во-первых, он взывает к национальной гордости, особенно среди сторонников Эрдогана, которые могут быть разочарованы инфляцией, стагнацией заработной платы и безработицей. Во-вторых, он отвлекает от вполне реального упадка демократии и экономических трудностей в стране.
Согласно последним анализам и тенденциям общественного мнения, значительная часть населения Турции — особенно сторонники Эрдогана — разделяет убеждение, что Турция играет уникальную и стратегическую роль в мировых делах, что постоянно подкрепляется проправительственными СМИ.
Чувство величия усиливается риторикой Эрдогана. Он часто предупреждает об «иностранных державах», стремящихся дестабилизировать Турцию, представляя себя единственным лидером, способным защитить национальный суверенитет и мировое достоинство.
Было бы слишком просто приписывать дипломатическую значимость Турции исключительно лидерству Эрдогана. Две более широкие структурные силы также повысили роль Турции.
По мере того, как доминирование США снижается, а власть все больше распределяется между региональными игроками, средние державы, такие как Турция, получают возможность для самоутверждения.
Турция, расположенная в центре Европы, Ближнего Востока и Евразии, занимает уникальное положение для посредничества в конфликтах и заключения сделок. Эрдоган умело втиснулся в этот вакуум, но структурная возможность будет существовать независимо от того, кто возглавит страну.
При президенте Трампе традиционная дипломатия США была заменена транзакционными отношениями с лидерами, такими как Эрдоган. Этот подход установил новую норму в мировой политике, где реальная политика и прямые переговоры формируют большую часть международных отношений.
Еще одним ключевым фактором, способствующим международному влиянию Эрдогана, является меняющаяся оборонная стратегия Европы. Так как Европейский союз стремится построить архитектуру безопасности, менее зависимую от НАТО, растущая оборонная промышленность Турции — отмеченная отечественными технологиями беспилотников и расширяющимся военным экспортом — позиционирует ее как ценного игрока в этой развивающейся системе.
Европейские столицы, такие как Италия, когда-то скептически относившиеся к военному сотрудничеству с Анкарой, теперь изучают способы включения Турции в региональные диалоги по безопасности и оборонное сотрудничество.
Эрдоган ухватился за эту возможность. Представляя Турцию как мост между НАТО и будущим европейской обороны после НАТО, он усиливает свой нарратив о незаменимости.
Внутри страны данное соответствие преподносится как еще одно доказательство мирового лидерства Турции, подпитывая националистическую гордость и компенсируя критику внутренних репрессий.
Внешнеполитические достижения турецкого президента направлены не только на международное сообщество, но и тщательно переупаковываются для внутренней политической выгоды. Каждый дипломатический прорыв, независимо от его масштаба или символики, оформляется как доказательство того, что Турция «вернула себе честь» и что Эрдоган является лидером, который сделал это возможным.
Этот подход оказался особенно эффективным в преддверии выборов, таких как президентские и парламентские выборы 2023 года и местные выборы 2024 года, где кампания Эрдогана в значительной степени подчеркивала темы национального суверенитета, растущего мирового престижа Турции и критики предполагаемого лицемерия Запада.
Его встречи с иностранными лидерами часто демонстрировались в СМИ, укрепляя имидж Эрдогана как незаменимой фигуры на мировой арене.
Между тем, острые внутренние проблемы, такие как стремительный рост инфляции и растущая обеспокоенность по поводу подрыва независимости судебной системы, часто преуменьшались или затмевались новостями о стратегических внешнеполитических победах.
В Турции с 2019 года наблюдается двузначная инфляция, а годовой показатель в октябре 2022 года достиг пика в 85,5%. С годами он снизился и в настоящее время приравнивается к около 38%.
В докладе Агентства Европейского союза по основным правам за 2024 год о соблюдении основных прав подчеркиваются текущие проблемы в Турции, связанные с судебной независимостью и свободой выражения мнений, отмечаются растущие ограничения гражданского общества и сокращение пространства для инакомыслия при правительстве президента Эрдогана.
Однако есть признаки того, что поддерживать этот баланс становится все труднее.
Во-первых, международная критика нарастает. Европейский парламент, Freedom House и многочисленные правозащитные организации бьют тревогу по поводу подрыва гражданских свобод в Турции.
В то время как реальная политика обеспечивает Эрдогану место за многими мировыми столами, репутационные издержки его внутренней политики набирают обороты.
Во-вторых, кризисы, в которые вмешивается Эрдоган — Украина, Сирия, Газа — нелегко разрешимы.
Сегодняшняя дипломатическая победа может быстро стать завтрашней обузой, если Турция окажется втянутой в более широкий региональный конфликт или если переговоры сорвутся.
В-третьих, повышается внутренняя усталость. Многие граждане Турции разочарованы сосредоточенностью правительства на международной дипломатии и оторванностью от ежедневных экономических трудностей, таких как рост цен на продовольствие.
Двойная идентичность Эрдогана — как доверенного международного посредника и внутреннего автократа — позволила ему выдержать множество штормов. Это принесло ему легитимность за рубежом и укрепило его власть дома. Но парадокс сходит на нет.
Растущая значимость Турции в международной системе реальна, коренится в географии и глобальных изменениях. Но способность Эрдогана преобразовать эту значимость в прочную внутреннюю легитимность зависит от его способности подавлять оппозицию, контролировать нарративы и давать достаточно надежды.
Если какой-либо из этих столпов даст сбой — из-за экономического краха, международной изоляции или возрождения внутренней оппозиции — противоречия могут усилится.
Пока что мир все еще зовет Эрдогана за стол переговоров. Можно ли примирить растущий международный статус Эрдогана с упадком демократии в Турции — или он просто укрепит его власть — остается определяющим парадоксом его лидерства.