Настроение общества меняется медленно, но предсказуемо.
Летом оно было совершенно эйфорическим по причине того, что Россия дала отпор Западу и воссоединилась с Крымом.
И осенью, когда в ответ на санкции Запада Россия ввела свои санкции, ответные, оно тоже был эйфорическим: мы-то без их деликатесов обойдемся, а вот они загнутся без наших туристов.
Но ближе к Новому году, когда рубль покатился вниз, эйфория стала спадать. Сейчас цены на продукты уже вызывают сдавленный стон, и эйфорию сменило настроение из песни «Родина» Лебедева-Кумача: «Но сурово брови мы нахмурим, если враг захочет нас сломать».
Мрачная решимость — такое в данный момент царит у нас настроение в обществе.
По данным соцопроса, 79% ощутили на себе влияние санкций. 34% столкнулись с серьезными трудностями. Тем не менее 69% уверены, что Россия ведет правильную внешнюю политику: мы нахмурим сурово брови и не прогнемся, как бы на нас ни давили.
Но и фаза мрачной решимости тоже не будет держаться долго. По моим ощущениям, она закончится, когда цены вырастут вдвое выше докризисных. На смену мрачной решимости тогда придет ошеломленно-тревожное: «Эй, вы чего, мы так не договаривались» с постепенным переходом к открытому неодобрению проводимой политической линии.
Разумеется, власти будут стремиться предотвратить такую трансформацию, переводя недовольство общества на американский империализм, прогнивший Запад и украинских фашистов: это они виноваты, что вам жрать нечего.
И общество в целом готово будет принять такое объяснение. За исключением одного только пункта. Того, что касается лекарств и медицинского обслуживания.
Потому что продукты и шмотки — черт с ними. Как-нибудь приспособимся. Картошка, редька, суп из топора. Будем действительно меньше есть, в конце концов. Назло американцам перешивать польта, до дыр снашивать обувь. К тому же большая часть наших граждан уже жила в таком режиме. Не привыкать.
Но реформа здравоохранения и вводимый правительством запрет на импорт лекарств ставит общество в положение, к которому привыкнуть нельзя.
Потому что, когда твой ребенок или твой муж болеет, а врачи говорят: есть лекарство, которое помогает, но оно недоступно в нашей стране, с этим смириться нельзя. И когда врач выписывает отечественный как бы аналог, эффективность которого несравнима с оригиналом, с этим тоже нельзя смириться. И когда в больнице врачи говорят, они бессильны, а вот в Европе ребенка бы вылечили — это тоже за гранью смирения.
Здесь не вопрос еды — больше ее или меньше. Здесь вопрос страданий и боли. Вопрос жизни и смерти.
Если болезнь убивает родного, любимого человека ради величия страны — на кой ляд оно нужно, такое величие?
И всем ведь понятно, что в этом сюжете Запад ни при чем совершенно. На него вину не скинешь. Запрет на импорт лекарств и медтехники пролоббирован отечественными производителями. Они окажутся в прибыли. Государство в результате реформы медицины тоже выигрывает — сокращает расходы бюджета на здравоохранение.
Но только проигрывает оно гораздо больше. Потому что теряет поддержку общества.
«Пошли вы туда-то со своим величием и особым путем», — такой будет четвертая фаза настроения общества. И кто решится при таких раскладах предсказывать пятую?
Тонкие места рвутся в первую очередь. Медицинская помощь населению — как раз такое тонкое место. Вместо того чтобы осторожно обходить его по краешку в смутные времена, власти прыгают в самую середину и топчут ножищами.
Как все-таки плохо они знают мир, которым правят.