«В три часа утра на пятый день бдений над зданием переговоров в Женеве заклубился белый дым», — появились слова на твиттере заместителя министра иностранных дел Ирана Сеида Аббаса Арагчи.
Нет, конечно, это не означало сигнала об избрании «женевского папы». Речь – о достижении соглашения между Ираном и шестью мировыми державами по поводу ядерной программы Тегерана. «Мы заключили соглашение», — твиттнул представитель Евросоюза Майкл Манн. Детали соглашения между Ираном, с одной стороны, и США, Англией, Китаем, Россией, Францией, Германией — с другой, изложила Кэтрин Эштон, шеф внешней политики ЕС.
Это, безусловно, историческое событие в летописи дипломатии современного мира. Многие годы стороны покидали стол переговоров с пустыми руками в обстановке взаимного недовольства, перераставшего во враждебность. Свет в конце туннеля появился после того, как в Тегеране непреклонного президента Ахмадинеджада сменил «сговорчивый» Хассан Роухани. Обмен оскорблениями сменила кропотливая работа над текстом соглашения. Жернова санкций перемололи непримиримость мулл, хотя у Ирана сейчас, по данным моего коллеги по Фонду Карнеги Марка Хиббса, имеются уже 19 тыс. центрифуг, а в процессе строительства находятся более современные, и от создания атомной бомбы Иран отделяет, как минимум, один год. (Здесь можно сказать и «тем не менее», и «тем более» о достигнутом соглашении.) Добавлю, что совсем недавно Иран заключил соглашение с МАГАТЭ и предоставил ему доступ к своим еще никем не виданным ядерным устройствам. Напомню читателю и то, что Иран — участник Договора о нераспространении ядерного оружия, который запрещает его создание или его получение другими странами.
Итак, лед тронулся, господа заседатели!
Утро воскресенья 24 ноября и впрямь оказалось вечера мудренее. Соглашение предусматривает временное замораживание ядерной программы Тегерана и закладывает основу для более далеко идущих договоренностей. Впервые после десятилетнего дипломатического марафона переговоры принесли плоды — сделан первый шаг к приостановке ядерной программы Ирана, а некоторые ее элементы даже отодвинуты назад. Замораживание продлится в течение шести месяцев. Это время будет использовано переговорщиками для выработки всеобъемлющего соглашения, которое должно гарантировать использование Ираном атомной энергии исключительно в мирных целях.
Нынешнее соглашение предусматривает, что Иран остановит обогащение урана на уровне 5%. Все запасы иранского урана, уже обогащенные до 20%, от которых остается «небольшой скачок» к созданию горючего для самой ядерной бомбы, будут разбавлены или превращены в окись, чтобы они не могли быть применены в военных целях. Запрещается установка новых центрифуг. Уже установленные центрифуги, но еще не пущенные в ход (таких более 8000), не будут приведены в действие. Не будут строиться новые средства обогащения урана. С другой стороны, соглашение разрешает Ирану обогащать уран до уровня 3,5% и дает ему право не демонтировать уже имеющиеся у него центрифуги. Подобный уран сейчас имеется у Ирана в размере 7 тонн. Он будет иметь право довести его количество до 8 тонн. Однако к концу шестимесячного срока количество урана вновь вернется к отметке в 7 тонн. (В результате превращения одной тонны в окись.)
В целях проверки выполнения условий соглашения международные наблюдатели получат доступ к обогатительному предприятию в Натанзее и к подземному обогатительному заводу в Фордо на ежедневной основе. Наблюдатели будут изучать пленки с установленных в этих местах кинокамер.
В порядке «ответной вежливости» США согласились предоставить Ирану 6-7 млрд. долларов в виде смягчения санкций. Введение ограниченного смягчения санкций состоится по указу президента Обамы, то есть не станет пленником Конгресса США, где судьба такого шага может оказаться непредсказуемой. Здесь следует подчеркнуть, что Женевское соглашение вступает в своеобразную гонку с Конгрессом, который должен обсудить в декабре меры по ужесточению санкций против Ирана. Если на этой почве произойдет столкновение между правыми конгрессменами и иранскими «твердокаменными», то соглашение может оказаться под угрозой срыва.
Видение «белого дыма» появилось над Женевой еще в субботу, 23 ноября, когда туда слетелись госсекретарь США Джон Керри и другие дипломатические лидеры. Это означало, что «текстовики» и эксперты завершают работу над соглашением, и оно созрело для подписания. В последний момент оставалось препятствие в виде ограничений, которые должны были быть наложены на проект производства другого вида горючего — плутония, «необходимого для получения «тяжелой воды». Это должно было происходить на заводе близ города Арак.
Перед началом переговоров с министром иностранных дел Ирана Мохаммедом Джавадом Зарифом состоялось экстренное совещание тройки — глав делегаций США, России и Франции. Представитель российской делегации заявила, что обе стороны «очень сблизились». (Франция на этих беседах выполняла помимо всего прочего и роль «добровольного адвоката» Израиля, обеспокоенного переговорами в Женеве, которые еще больше напрягли отношения между Обамой и Нетаньяху.) Буквально две недели назад проблема завода возле Арака, на которой заострила внимание Франция, отпугнула Тегеран от соглашения. Иран кроме того настаивал на своем праве обогащать уран. В конце концов иранские делегаты запросили тайм-аут для консультаций. Вашингтон в свою очередь пошел на компромисс. То обстоятельство, что соглашение только на время задерживает иранскую ядерную программу, ее критики уже используют, обвиняя участников Женевского соглашения в «институционализации» статус-кво.
Другой причиной затянувшихся дебатов было сомнение по поводу того, станет ли соглашение «первым шагом» к всеобщему договору, ограничивающему Иран лишь мирной программой, которую нельзя будет использовать в целях военного прогресса. Два бывших помощника президента США по национальной безопасности Збигнев Бжезинский и Брент Скоукрофт поддержали позицию Обамы и послали соответствующее письмо в Конгресс. В письме говорилось, что необходимо «проверить» Тегеран. Однако другие эксперты как, например, Гэри Саморе, бывший главный помощник в Белом доме и Национальном совете безопасности по вопросам нераспространения и нынешний президент организации «Объединимся против ядерного Ирана», заявил, что верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи никогда не согласится полностью закрыть дверь, ведущую к ядерному вооружению его страны. По его мнению, по прошествии шести месяцев будут заключаться иные краткосрочные соглашения, которые будут мешать Ирану в осуществлении его ядерной программы, но не более.
Как и следовало ожидать, реакция Тель-Авива на подписание соглашения в Женеве была негативной. Представитель МИД Израиля уже дал ему отрицательную оценку. А в Вашингтоне президент Обама в своем обращении по телевидению дал позитивную оценку соглашению. Он сказал, что женевской аккорд «включает существенные ограничения, которые помогут не допустить создания Ираном ядерного оружия»…
За последние годы мировая общественность не была избалована хорошими новостями. Скептики даже стали списывать в архив дипломатию. Однако тот факт, что над Женевой заклубился символический белый дым, преграждающий путь к черному дыму от испытаний иранского ядерного оружия, свидетельствует о том, что скептики лишь принимают желаемое за действительность. Инстинкт выживания человечества, стремление народов к миру и международной безопасности властно диктуют их лидерам хладнокровное достижение мирных целей вместо разогревания «холодной войны» до градусов военной горячки.