Турецкие военные играли значительную роль в истории республики в последние 80 лет. Роль армии особенно возросла после переворота 1960 года, когда военные фактически оказались у власти. Трижды совершив переворот, армия взяла власть в свои руки. И в остальное время она вела себя так, будто являлась членом арбитражной комиссии или членом руководства. Она направляла гражданские власти по нужному ей пути, она изменила своё положение. Министр обороны казался военным уже не столь значительным, и они обращались напрямую к премьер-министру и президенту. Армия самостоятельно принимала решения, обросла защитным панцирем, оберегавшим её против всякого рода критики, и обрела статус, который позволял ей ни перед кем не отчитываться.
Что потом?
Всё и все с 1990 года потихоньку начало меняться. Поменялась международная конъюнктура, ушли в небытие старые привычки, но самое главное — изменилась сама Турция. Однако военные изменений не заметили или не захотели заметить. Крутой поворот произошёл с приходом к власти Партии справедливости и развития. В особенности те события, что произошли за последние два года, привели к значительной потери армией её престижа. Военные не смогли увидеть этого поворота и того, что произошло. Самая большая их ошибка состояла в том, что они не смогли верно разгадать лидера ПСР Эрдогана. Сегодня я хотел бы поделиться с вами своими мыслями о том, когда, где и какие ошибки допустили военные.
Коммунизма больше нет, эпоха переворотов закончилась…
В своём стремлении оказаться у руководства страны военные получили самую большую поддержку со стороны Вашингтона, особенно в период Холодной войны. С вступлением в НАТО в начале 50-х Турция стала жизненно важной буферной зоной для сдерживания возможной агрессии СССР в сторону Европы, а главной сдерживающей силой — её вооруженные силы. Чтобы Турция оставалась в лагере западных стран и постоянно была под контролем, необходимо было, чтобы армия дала почувствовать свой вес в политической жизни страны, чтобы она постоянно напоминала о своей обязанности «охранять и заботиться», а в случае необходимости военные могли и вмешаться в происходящее. Начиная с 1950-х годов турецко-американские отношения определялись Пентагоном через Генштаб.
Благодаря такому порядку армия при каждом из трёх своих вмешательств в управление страной получала абсолютную поддержку Вашингтона. И это подтверждают слова Пола Хензе, члена Совета национальной безопасности США, сказанные в день переворота 12 сентября. Хензе, наклонившись к уху Президента Картера, произнёс: «Наши мальчики сделали это». Армия могла устраивать перевороты, могла делать выпады, которые шли в разрез с правами человека или принципами демократии, могла критиковать гражданские власти, но благодаря поддержке США не встретила стоящего сопротивления со стороны Европы.
Вашингтон покровительствовал турецким военным на протяжении 40 лет. Но с 1990 года всё начало меняться. Рухнула Берлинская стена, распался Советский Союз, закончилась Холодная война. Биполярный мир, державшийся на взаимных ядерных угрозах, ушёл в прошлое. США стала единственной супердержавой. Армия вновь оказалась нужной США с точки зрения положения Турции, но не столь нужной, какой была в годы Холодной войны. Теперь на передний план вышли права человека и демократия, время переворотов закончилось. Наши военные увидели эти изменения, но так до конца и не осознали этого или не захотели осознать. Они подумали, что всё будет идти по-прежнему, как во времена Холодной войны. Военные продолжали смотреть на всё происходящее с прежних позиций, с точки зрения Безопасности. Они не смогли увидеть, что поменялась международная обстановка, ключевые позиции заняли демократия и человеческие права.
Связи с Пентагоном были разорваны 1 марта
Связь между Пентагоном и Генштабом Турции разорвалась 1 марта 2003 года, когда парламент Турции не дал своего разрешения на использование территории Турции американскими войсками для войны в Ираке. Реакция Вашингтона была ужасной. США посчитали ответственными за всё происходящее турецких военных. Слова Пола Волфовитца дали понять, на сколько силён был гнев Пентагона. Волфовитц в интервью, которое мы делали вместе с Дженгизом Чандаром, критикуя в жёсткой форме турецких генералов, которые не оказали нужного давления на ПСР, не смогли в Национальном совете безопасности оказать поддержку документу о разрешении использования территорий, прямо заявил: «…они ещё очень пожалеют об этом…»
4 июля 2003 года американские военные, арестовав группу турецких войск в Северном Ирак и надев на их головы мешки, самым конкретным образом отомстили турецкой армии. Теперь дороги турецких военных и Пентагона разошлись.
Курс на ЕС изменил многое…
В 2004 году Турция высказала своё намерение добиться полного членства в ЕС и начались соответствующие переговоры, что значительным образом подорвало влияние военных. Поначалу высказывания некоторых генералов о том, что следование копенгагенским критериям приведёт к разделу Турции, или высказывания типа «у нас особое положение: с одной стороны мы боремся с терроризмом КРП, с другой — с политической реакцией; некоторые европейские установки для нас являются слишком большой роскошью» не на шутку взбудоражили общественность Турции. То, что копенгагенские критерии вынуждали военных отчитываться перед гражданскими властями, не позволяли военным вмешиваться в политику, предусматривали изменение функций таких организаций, как Совет национальной безопасности, подвело к тому, что военные, которые когда-то считались «неприкосновенными», оказались в весьма сомнительном положении. В армии не увидели того энтузиазма, которое несло турецкой общественности полное членство в ЕС, или сделали вид, что не увидели, и принялись себя защищать. Вместо того чтобы воспринять членство в ЕС как возможность развития демократии и прав человека, они посчитали, что Брюссель несёт угрозу. Их мнение разошлось с мнением важной части общественности. Военные, вместо того чтобы подстроиться под меняющиеся условия, начали вести обречённую на поражение игру.
Армия, начав борьбу с терроризмом КРП, ввязалась в игру гражданских властей…
Другим значительным изменением, нанёсшим армии урон, стала террористическая деятельность КРП. Вообще эта борьба была поручена гражданскими властями военным. Военные же это поручение с удовольствием приняли. Таким образом они могли бы оказаться в центре событий и способствовать поддержанию уважения к себе на самом высоком уровне. Действительно, они принялись решать проблему не жалея себя. Они понесли потери, направили все усилия на эту борьбу. Но они завладели ситуацией больше, чем нужно. Слишком поздно они осознали социально-культурные, политические и международные масштабы курдского вопроса. В течение многих лет армия смотрела на вопрос только с точки зрения безопасности. Вообще подобного рода поведение можно назвать естественным. Позиция гражданских властей, поручивших этот вопрос военным, была на руку армии. Таким образом она могла усилить своё влияние и вес в обществе. Но возложив на себя борьбу с терроризмом, чтобы выйти на первый план, она не заметила или не смогла заметить, что втягивается в игру гражданских властей… Военным понравилось быть теми, кто решает проблему турецкого государства номер один. Таким способом в их руках оказалось превосходство и в отношениях с властью, и в отношениях с общественностью. Но на их плечи легла огромная ответственность. Пять тысяч расплатились своими жизнями. Военные, особенно в первые годы, взяли на себя много из тех функций, которые должны были выполнять власти, и совершали ошибку за ошибкой. В 80-е военные говорили: «Курдов нет, есть горные турки», а в 2009 — «Оказывается, мы наделали кучу ошибок». Армия понесла большие жертвы, чтобы усмирить терроризм КРП. Но военне взвалили на себя очень много ненужных функций и ответственности, говорили «это дело зависит от нас» и в итоге неудач становилось всё больше, общественность начала полагать, что во всём происходящем виновны военные. Выяснилось, что многочисленные операции в Северном Ираке, рассказы о которых каждый раз напоминали героический эпос и на которые уходили миллионы лир, не дали результатов. Военные не настаивали на том, чтобы гражданские власти решали курдский вопрос политически. Они вели себя сдержанно в своих шагах, особенно в деле по помилованию. Военные кричали: «Мы сделали всё, теперь дело за политиками… Такое дело только оружием не решить». Это были верные утверждения, но, как только политическая власть принималась действовать, армия уклонялась, не меняла своего оппозиционного настроя.
Когда в 2006 году вновь возникла проблема терроризма, в обществе волей-неволей зазвучали восклицания: «Так всё же кончилось… Мы же победили, в чём дело?», и впервые активная деятельность армии оказалась под вопросом. Военные, столько лет подряд тащившие на себе этот груз борьбы с терроризмом, теперь волей-неволей оказывались виноватыми. Они утратили свою убедительность. Непонятно откуда взявшиеся документы военных оказались в газете «Тасвир» и всё изменили. Пусть 80% из них окажутся фальшивками, даже оставшихся 20% хватит, чтобы нанести смертельный удар по престижу армии. Мы сколько угодно можем говорить о заговорах, но от пропагандируемого в общественности на протяжении многих лет имиджа армии как дисциплинированной, успешной, влиятельной структуры не осталось и следа. Среди гражданских сложилось впечатление, что «они оказались такими же, как и мы!». Погоны военных потеряли свой блеск.