Просто и ясно. 2015-й стал одним из худших годов, когда-либо пережитых страной. Две атаки террористов Исламского государства Ирака и Леванта (ИГИЛ), унесшие жизни сотен людей, два этапа выборов, понизивших шансы сильной оппозиции, а также события лета, основанные на неопределенности, нетерпимости и желании заглушить свободные голоса.
Что и говорить, последние 12 месяцев были суровы и к турецкому кино. Кассовые сборы по-прежнему монополизированы дистрибьюторами и продюсерами – олигархами киноиндустрии. В то же время альтернативное артхаусное кино систематически подавляется, а фильмы, представленные на национальных кинофестивалях, пропускаются через жуткую мясорубку цензуры.
Добро пожаловать в «Новую Турцию» – дивную землю, где «гиганты» становятся еще больше, в то время как «малыши» (альтернативное кино) астрономически уменьшаются, рассчитывая исключительно на выживание. Главная «болезнь» основных кинематографических событий года заключается в том, что кинофестивали, которые всегда были ареной для самовыражения и проявления свободы слова, перестают выполнять свою прежнюю функцию.
В апреле на Стамбульском кинофестивале национальных документальных и художественных фильмов соревновательные разделы были просто отменены, когда состязающиеся между собой кинематографисты решили отозвать свои фильмы в знак проявления профессиональной солидарности. Это решение последовало вслед за изъятием из программы фестиваля, буквально за несколько минут до показа, документального фильма Bakur /Kuzey («Север»), рассказывающего о курдских партизанах. Основанием для отзыва фильма послужило то, что у картины не было коммерческого лицензионного соглашения. Для справки, этот вид лицензии является обязательным лишь для фильмов, предназначенных для коммерческого распространения и показа. Однако законы, регулирующие деятельность турецкой киноиндустрии, гласят, что на культурных мероприятиях, таких как кинофестивали, показ отечественных фильмов разрешен только при условии наличия лицензии (такая лицензия не обязательна для иностранных фильмов). Этот пункт в законе в течение очень долгого времени просто игнорировался. Множество отечественных кинолент безо всякой лицензии благополучно участвовали в фестивалях – но лишь до того момента, пока власти не обнаружили фильм, содержание которого их не устраивало. На сей раз Bakur стал козлом отпущения, и, как таковой, фильм был запрещен к показу посредством цензуры.
Разрешение на показ фильмов, как дамоклов меч, нависло над проводимыми в стране кинофестивалями. Так, во время фестиваля в Анкаре большую часть соревновательных категорий пришлось отменить. На кинофестиваль в Адане решили не приглашать режиссеров конкурсных фильмов, тем не менее был разрешен показ фильмов для местной аудитории. На кинофестивале в Анталье отменили показ короткометражных и документальных кинолент, заявив, что фильмы не соответствуют новому формату программы фестиваля. Но абсолютно очевидно, что устроители мероприятия просто-напросто беспокоились, что альтернативные и документальные фильмы, зачастую с критическим содержанием, так же как и короткометражные фильмы, могут стать источником проблем. Прошедший в прошлом году в Анталье фестиваль «Золотой апельсин» также оказался под прицелом внимания общественности, после того как был запрещен к показу фильм молодого режиссера Рейан Туви, снятый по следам протестных событий в парке Гези. Надо сказать, фильм первоначально входил в шорт-лист отборочной комиссии кинофестиваля.
Кинофестивали теряют свой престиж и авторитет в деле поддержки и продвижения независимого, игрового и документального кино. Таким образом, киноиндустрия идет сейчас по тернистому пути. Чтобы выйти на экраны кинотеатров, независимые фильмы до сих пор должны иметь дистрибьюторские лицензионные логотипы, например, от Başka Sinema. И все же, когда дело доходит до кассовых сборов, цифры далеко не впечатляют. Abluka («Безумие») Эмина Альпера, вероятно, самый нашумевший фильм этого года, получивший специальный приз жюри на 72-м Венецианском кинофестивале, – на него было продано всего 16 тыс. билетов. Даже фильм Mustang («Мустанг») режиссера Дениз Гамзе Ергювен, премьера которого в этом году состоялась на Каннском кинофестивале и который стал обладателем «Оскара», представляя Францию (не Турцию – большая часть знатоков киноискусства не считают фильм производства четырех стран – Франции, Германии, Турции и Катара – картиной турецкого производства), – на его показах было продано всего 17 тыс. 500 билетов, несмотря на ажиотаж, создаваемый прессой. В числе наиболее запомнившихся киноработ в области независимого кино этого года – фильм начинающего режиссера Толги Карачелика Sarmaşık («Плющ»), премьера которого состоялась на американском кинофестивале независимого кино Sundance. За ним идут Rüzgarın Hatıraları («Воспоминания ветра») Озджана Альпера, а также дебютный короткометражный фильм Nefesim Kesilene Kadar («Пока я не перестал дышать») режиссера Эмине Эмель Балджи, впервые показанный на Берлинском кинофестивале. К сожалению, кассовые сборы этих фильмов слишком низкие. Возможно, в другой европейской стране 20 тысяч проданных билетов кажутся не совсем плохим результатом, но учитывая, что наш отечественный кассовый хит собрал почти 7 миллионов кинозрителей, тут, конечно, видится некое противоречие.
А теперь давайте вернемся к нашим «гигантам». Самым кассовым фильмом 2015 года, с 4,5 млн проданных зрительских мест, стала комедия-сиквел Dügün Dernek 2: Sünnet («Необычная свадьба 2: Обрезание» – фильм о злоключениях неудачливой, но симпатичной компании из Сиваса, которая пытается организовать празднование обряда обрезания. За производством фильма стоит киностудия-гигант BKM, которая также является продюсером двух других, вошедших в первую десятку, кассовых фильмов этого года. Один из фильмов Kocan Kadar Konuş («Говори столько же, сколько твой муж») – романтическая комедия о девушке, зацикленной на идее замужества. Второе детище BKM – Bana Masal Anlatma («Не рассказывай мне сказки») – фантасмагорическая романтическая комедия, которая переворачивает сюжеты знакомых сказок с ног на голову.
Но победителем среди распространителей кинопродукции в этом году стала дистрибьюторская группа Mars, которой принадлежит самая высокая доля кинорынка в стране – 29 процентов. Она также является совладельцем самой большой сети кинотеатров в Турции Cinemaximum. Ох, я же забыл упомянуть третьего совладельца – кинокомпанию Nulook, одновременно являющуюся сопродюсером творения Джема Йылмаза Ali Baba ve Yedi Cüceler («Али-Баба и семь гномов»), – еще одной комедии, вошедшей в десятку самых кассовых фильмов. А теперь, если это не монополия, тогда я не знаю, что это.
Турецкие законы, касающиеся киноиндустрии, нужно еще доработать. Но кто знает, будет ли этот новый закон – если он вообще появится – действительно регулировать честную торговлю кинопродукцией.
Еще более интересно то, что официальный государственный орган, который осуществляет надзор за производством кинопродукции в Турции, Дирекция Министерства культуры, кино и туризма, самостоятельно выпустила в этом году фильм под названием «Эртугрул 1890», который на этой неделе выходит на экраны кинотеатров. По моему мнению, доходы от проката напрямую поступят в министерскую казну. Кто-нибудь, пожалуйста, объясните мне, как в этом случае будут работать правовая основа и коммерческие законы, потому что я совершенно запутался и жажду логического объяснения. И, конечно, оно должно найтись!
Тем не менее, все не так плохо. Продолжение «Звездных войн» уже в прокате, и, быть может, Сила поможет турецкой киноиндустрии восстановить баланс.