Доклад, призванный развенчать миф об ужасах, которые ожидают страну в случае легализации короткоствольного оружия, представил на прошлой неделе первый вице-спикер Совета Федерации Александр Торшин.
Как отметил сенатор, соответствующий законопроект может быть внесен на рассмотрение Госдумы уже в начале 2013 года. Но вопрос этот настолько непростой для России, что Торшин не исключает возможности выноса его на всенародный референдум.
«МК» также решил разобраться, какие мнения по этому поводу сегодня существуют.
Среди соавторов доклада — общественники и правозащитники, которые вопрос расширения перечня разрешенного для граждан оружия «короткостволом» продвигают не первый год. Всего 6 экспертов.
Часть исследования посвящена ситуации с преступностью в России и проблемам защиты от криминала. Другая — всем действующим сегодня законам и правилам владения оружием. Коснулись авторы и вопроса якобы отсутствия у россиян культуры обращения с оружием, а также проанализировали опыт введения короткоствольного оружия в других странах. И сделали вывод: необходимость соответствующих поправок к ФЗ «Об оружии» назрела. Но реформа требует «грамотного и осмысленного проведения». Тогда безопасности граждан это не только не повредит, но, напротив, укрепит ее. А кроме того, в выигрыше окажутся и отечественная оборонная отрасль, и экономика в целом.
Зачем легализовывать «настоящие» пистолеты?
В докладе приводится сравнение среднего уровня криминальных убийств в Восточной Европе и в России за 2010 год. В первом случае это 7 жертв на каждые 100 тысяч жителей, во втором — 13. То есть у нас их почти вдвое больше, чем в странах, которые не так давно считались нашими единомышленниками по построению будущего.
Авторы доклада считают, что в России в вопросах обеспечения безопасности государство не использует «потенциал общественных организаций и законопослушных граждан с активной гражданской позицией».
— Неравнодушный, но безоружный человек не может вмешаться в ситуацию, если видит, например, что преступник напал на свою жертву. Потому что понимает: он сам станет еще одной жертвой. Но, если бы у него было оружие, он мог бы, например, уложить преступника на землю и удерживать до появления полиции, — поясняет «МК» один из соавторов доклада, председатель общественного движения «Гражданская безопасность» Сергей Гринин.
Сегодня, по словам Гринина, «практически у каждого из нас на лбу штампик: «безоружен». И преступникам нечего бояться.
— И другое дело, когда преступник знает, что оружие у человека есть. ФБР, например, в свое время проводило опрос в тюрьмах США. Те их респонденты, что имели солидный криминальный опыт, признавались, что, готовя ограбление, они, только узнав, что потенциальная жертва может быть вооружена, отказывались от своих планов.
Закон «Об оружии», принятый в России в 1996 году и закрепивший за нашими гражданами право на владение в целях самообороны некоторыми видами оружия, по мнению авторов, хоть и несколько помог самообороне и защите, но «все эти меры носят внесистемный и половинчатый характер».
Например, что касается оружия «ограниченного поражения» — травматических, газовых пистолетов и пр., то оно «разительно отличается по эффективности от оружия, используемого криминальным миром», что делает законопослушных граждан заведомо более уязвимыми, чем те, кто закон презирает. А это как минимум несправедливо.
— В гражданском обороте сегодня, например, есть автомат Калашникова (с ограниченными возможностями — без режима автоматического огня и с боеприпасами без стального сердечника в количестве не более 10 штук), некоторые снайперские винтовки, среди них есть даже
Что показывает зарубежный опыт
Авторы доклада исследуют, как количество преступлений против личности меняется в разных странах с появлением легально вооруженных граждан и с запретом оружия.
Например, в Швейцарии граждане с 18 лет имеют право приобретать любое оружие, включая армейские образцы. Разрешение на его ношение выдается отдельно, если будет доказана необходимость защиты — собственной, других людей или имущества. Кроме этого, у каждого резервиста армии (она в Швейцарии формируется по принципу ополчения, с выездами на сборы несколько раз в год) дома хранится его табельное оружие (штурмовая винтовка, пистолет, гранатомет, пулемет). Раз в год правоохранительные органы проверяют условия хранения оружия и не использовалось ли оно нелегально. А в 60 лет табельное оружие можно сдать или по желанию оставить себе (тогда его переделают, исключив возможность автоматической стрельбы).
По количеству оружия на руках у населения Швейцария занимает
В Нидерландах разрешено владение любыми видами оружия, кроме автоматического. Там все держится на стрелковых клубах, которые одобряют заявления своих членов, подтверждают их намерения в полиции или ограничивают в приобретении тех видов оружия, обучить обращению с которым клуб не может. Владельцу лицензии необходимо регулярно участвовать в соревнованиях (в Амстердаме, например, это 13 раз в год). Носить оружие в Нидерландах запрещено. Там его в 14 раз меньше, чем в Швейцарии, но и убийств на 30% больше — 0,8 случая на 100 тысяч населения. И этот показатель не меняется с 1976 года.
А вот в Великобритании, где в 1997 году существенно ужесточились условия владения гражданами нарезным оружием и полностью было запрещено короткоствольное, количество преступлений против личности почти удвоилось. Кстати, поводом для очередных ужесточений закона стали два случая массового убийства. Первый — в городе Хангерфорд, где убийца в течение 8 часов расстреливал людей, в результате погибли 16 человек. Тогда никто, в том числе полиция, не мог противостоять преступнику из-за отсутствия огнестрельного оружия. Такой ситуации способствовало предыдущее ужесточение закона, после того как психически больной мужчина ворвался в школу городка Данблейна и расстрелял 16 учеников и учителя. У него при себе были законно приобретенные пистолеты, но, как выяснилось, несколько стрелковых клубов, куда он обращался с заявлением о приобретении оружия, не только отклонили его просьбу, но и просили полицию аннулировать уже выданное ему разрешение. Но полиция никаких мер не приняла. Сейчас, с учетом всего этого опыта, Великобритания встала на путь расширения легальных возможностей гражданской самообороны.
«Бразилия с очень жестким антиоружейным законодательством образца 2010 года ежегодно теряет от криминальных убийств по 25 человек на 100 тысяч жителей», — отмечается в докладе.
На Ямайке введение запрета привело к тому, что количество убийств с применением огнестрельного оружия увеличилось с 11,5 человека на 100 тысяч населения в 1973 году до 41,7 человека — в 1980-м.
Между тем авторы доклада утверждают, что в России в 2009 году было продано более 500 тысяч единиц оружия, из них более 66% составило оружие самообороны. При этом количество грабежей за последние 5 лет снизилось в 1,5 раза, количество убийств с 2002 года — в 3 раза.
«Легализация владения огнестрельным оружием позволяет в течение нескольких лет улучшить ситуацию с преступностью в странах с различным уровнем социально-экономического развития и состоянием политических институтов», — делают вывод эксперты.
К слову, они развеивают в своем исследовании часто звучащее как аргумент «против» утверждение «об отсутствии у «наших людей» так называемой оружейной культуры. Приводят, например, такие аргументы: если под «нашими людьми» понимаются все граждане РФ (а у разных народов нашей страны оружие имеет разное значение в традициях), то возникает вопрос: как могло получиться, что все люди, живущие в административных границах Российской Федерации, «оружейной культурой» не обладают настолько, что доверить им оружие не представляется возможным, в то время как в километре от административной границы Российской Федерации (скажем, в Эстонии) тем же людям (в том числе этническим русским), имеющим аналогичное советское прошлое, оружие доверить уже можно?
Исследования этнопсихологов констатируют: «поставленные в одинаковые условия представители разных этносов будут вести себя примерно одинаково и предсказуемо».
«В стране уже существует высокий уровень развития оружейной культуры, что подтверждается крупнейшим в мире военным резервом численностью порядка 20 миллионов человек», — считают эксперты.
|
||
|
Золотой пистолет, якобы наградной, фигурировал в одной из последних чеченских разборок в Москве. |
Другие плюсы вооружения граждан
В случае легализации короткоствольного оружия, как подсчитали авторы доклада, «целевой аудиторией» станут «граждане с доходом 25 тысяч рублей в месяц и более». Таких у нас в стране около 23 млн. человек. Средняя стоимость пистолета, как полагают сторонники легализации, будет составлять более 9 тысяч рублей. Итого, емкость нового рынка может составить около 207 миллиардов рублей за 5 лет. Плюс рынок аксессуаров и расходников — еще 310 млрд. рублей. А это дополнительные налоги.
Пополнение бюджета также будет осуществляться за счет «налоговых отчислений от новых типов сервиса, расширения продаж существующих магазинов, появления новых компаний и дополнительных производств запчастей и боеприпасов». Плюс новые рабочие места.
На эту же чашу весов предлагают бросить возможность силовиков реализовывать по рыночной цене устаревшее для них оружие и за счет этого обновлять свои арсеналы. Называются и другие «косвенные» последствия легализации. Некоторые, правда, можно назвать не иначе как умозрительными. Например, что «увеличение бюджета может наступить из-за снижения уровня преступности». А другие — вообще сомнительные для большинства граждан. Например, что «появятся новые формы страхования, в том числе — обязательное страхование гражданской ответственности (по аналогии с ОСАГО)»...
Кто не хочет оружейной реформы
Становятся очевидными и основные экономические интересанты легализации: ведущий производитель боевых пистолетов — завод Ижмех и ведущий производитель стрелкового оружия в России завод Ижмаш, которые, как отмечается в докладе, ждет «коренная модернизация».
Причем эти предприятия хотят сделать монополистами на российском рынке. «Российские предприятия обладают разработками, не уступающими зарубежным аналогам, без заградительных барьеров постановка их на производство и вывод на рынок невозможны. В плане импорта военной техники позиция России такова: иностранные образцы будут приобретаться лишь в единичных экземплярах», — говорится в докладе.
Вот здесь и возникает вопрос: а не тут ли собака зарыта?
Сергей Гринин уверяет, что ни о каком лоббировании речь не идет.
— Ничего подобного, это все государственные предприятия. А вот за прекращение моей деятельности — продвижением такого закона я занимаюсь уже шесть лет — мне взятку предлагали. В проведении таких изменений не заинтересованы торговцы оружием.
Причину Гринин объяснил довольно просто: если на сцене появится нормальное оружие, то пропадет спрос на травматическое, запасы которого достаточно большие, и это принесет огромные убытки.
— Это нормальная экономическая стратегия, если бы не одно: каждый год запрета на короткоствольное оружие стоит нам 50 тысяч жизней.
Другая тормозящая сила, как считает Гринин, это силовики, «у которых единственных сейчас есть эта привилегия».
Кстати, согласно исследованиям, содержащимся в докладе, «подавляющая часть нелегального стрелкового оружия поступает в оборот из армии и силовых ведомств». Гринин, например, называет такие цифры:
— Несколько лет назад Комитет Госдумы по безопасности озвучил: в нелегальном обороте находится от 20 до 50 миллионов единиц оружия. Из них около 400 тысяч единиц — в розыске, среди них в том числе 71 переносная ракетная установка. Так вот первый вопрос, который возникает у меня в голове, когда горит оружейный склад: а сколько с него успели распродать?
Третий «фактор торможения» легализации «короткостволов», по словам соавтора доклада, сами законодатели.
— Это, можно сказать, такой элемент социальной дискриминации: меч может быть у гражданина, но не может быть у раба. В 2005 году калининградская Дума выносила подобный законопроект на рассмотрение. У нее есть такое право законодательной инициативы. И как, вы думаете, себя повели депутаты? В части легализовать пистолеты для всех голосование вообще не состоялось, поскольку парламентариев не оказалось на своих местах, они просто разбрелись по Думе кто куда. Зато когда настала очередь голосования в части награждения — все оказались на месте, и эта поправка была проведена. Теперь у них у всех есть наградные пистолеты (их можно получить в награду от президента, премьера или силового министра. — «МК»). А остальные — перебьетесь.
Мнения «против»
А что, кстати, говорят по этому поводу депутаты сегодня?
По мнению председателя Комитета Госдумы по труду Андрея Исаева, возможность владения всеми желающими огнестрельным оружием криминализирует и без того непростую обстановку, а недавняя трагедия в американском городе Аврора является подтверждением пагубности подобной идеи.
— Многие и сейчас вместо того, чтобы вести нормальный разговор, хватаются за травматическое оружие. Часто такие инциденты заканчиваются убийством. Таким образом, мы даже на стадии травматического оружия испытываем огромные проблемы. Очевидно, что свободное владение оружием не вписывается в наши традиции, — заявил Исаев.
А вот другой депутат Госдумы, Геннадий Гудков, который раньше выступал как ярый противник свободного оборота короткоствольного оружия, заявил на днях:
— Моя личная позиция всегда сводилась к тому, что государство должно обеспечивать такой уровень безопасности граждан, чтобы им самим не надо было себя защищать. Однако после проведения реформы МВД главной задачей полиции была объявлена защита власти, а не граждан. Поэтому я начинаю склоняться к тому, чтобы поддержать идею Торшина.
Ярые противники идеи есть в Общественной палате. Например, председатель ее комиссии по безопасности Анатолий Кучерена:
— Это недопустимо. Мы совершенно не готовы к этому. В первую очередь об этом говорят данные статистики и судебной практики. Люди часто применяют оружие совершенно неоправданно, например, находясь в состоянии аффекта.
А что думают по этому поводу обычные люди?
Вот несколько мнений, найденных на соответствующих форумах в Интернете:
«В своем неблагополучном районе я спокойно хожу в темное время суток, потому что верю: от любого нападающего у меня есть шанс увернуться и убежать. А если какой-нибудь отморозок достанет из маминого сейфа пушку, вряд ли я успею выхватить свой Смит-Вессон».
«Лично я не уверена, что смогу быстро вытащить пистолет и выстрелить точно в преступника. А он что, при этом будет стоять и ждать, когда я взведу курок и уложу его на месте?»
«А если я не хочу убивать, а только показать, что я не беззащитен? Но есть ведь негласное правило: достал оружие — стреляй. Оно, наверное, знающими людьми было писано. А если нападающий не собирался убивать? Когда ты направишь на него пистолет, он уже будет защищаться от тебя, и чем это закончится? Сам себя убил?»
— У многих в голове сложился такой стереотип, что пистолет — это такая черная машина, которая сама по себе убивает, — констатирует Сергей Гринин. — Но вот данные статистики: массовые расстрелы в 2/3 случаев происходят из винтовок или дробовиков, которые и у нас разрешены. Причем большинство из них в так называемых ганфризонах — местах, свободных от оружия, — поясняет Гринин.
Он привел пример, когда в США в одну из школ — а там ношение оружия запрещено — ворвался вооруженный преступник, гонял детей как овец до того момента, пока учитель успел добежать до автомобиля и взять пистолет. Когда он прикончил негодяя, тот успел убить семерых детей. Будь пистолет у учителя изначально, возможно, жертв можно было бы избежать вообще.
— У нас ружья, винтовки, дробовики на руках есть, но расстрелов нет вообще. Мы лучше американцев, — считает Гринин.
Мнения «за»
Есть в Интернете и мнения «за», но таких немного. Периодически проводимые опросы, кстати, тоже говорят о том, что за свободную продажу оружия выступает меньшинство. Так, например, в 2008 году фонд «Общественное мнение» выяснил, что таких только 14%.
— Сейчас ситуация несколько изменилась в пользу разрешения «короткостволов», — утверждает Гринин. — У людей постепенно начинают спадать розовые очки: дескать, плохое может произойти с кем-то другим, но только не со мной.
Интересно, кто эти прозревающие граждане?
Гринин отметил, что за право ношения оружия чаще выступают мужчины, хотя женщинам оно нужнее. Образованные граждане также чаще являются сторонниками идеи, чем малообразованные. Люди со средним достатком выступают «за» чаще, чем бедные.
— В общем, это те, кому есть что защищать, кто состоялся в жизни. Обычно мы таких называем «средний класс». Богатым же этот вопрос вообще, как правило, безразличен, поскольку за их безопасность отвечают специально обученные люди, — констатирует Гринин. — Но этого как раз вполне достаточно — 10–20 миллионов вооружатся, а защищены будут все.
Что касается всевозможных рисков и злоупотреблений, то тут соавтор доклада отметил, что никто и не говорит, например, о таких вещах, как свободная продажа пистолетов без лицензирования.
— Очевидно же, что должны быть и комплекс мер по борьбе с организованной преступностью, и неукоснительное соблюдение принятого законодательства в сфере оборота оружия, в том числе государственный надзор за его соблюдением. То, что здесь будет какое-то количество злоупотреблений, — несомненно. Будут погибшие — несомненно. Но это будут единицы. И мы ломаем голову, как сделать так, чтобы этот порядок сохранился на уровне единиц. Необходимо огромное внимание обратить и на правоприменение статьи о самообороне... Но сейчас нужно уяснить одно: запрет оружия делает безоружными только тех, кто не собирается совершать преступление.