Личный телохранитель руководителей СССР раскрыл “МК” секреты своей профессии
О тайнах охраны первых лиц советского государства даже сегодня, спустя 20 лет после распада СССР, мало кто знает.
Это потому, что в принципе слишком уж специфическая работа у «людей в черном», приставленных к руководителям страны. Многое из того, что они видели и слышали, навсегда останется под грифом «секретно». Но некоторые факты их биографии, которая напрямую пересечена с биографией охраняемых ими лиц, нет-нет да и всплывают. И они позволяют на многое взглянуть под иным углом.
Кто и как охранял председателя Совета Министров? Легко ли стать «тенью» президента? Ответы на эти вопросы как никто другой знает полковник 9-го управления КГБ СССР Олег Борщев, который охранял многих руководителей страны — от Косыгина до Ельцина.
«МК» выяснил, что:
■ телохранитель должен был уметь при необходимости надевать охраняемому линзы и предугадывать желания;
■ офицерам охраны полагалось блистать чувством юмора;
■ самой скорбной своей миссией телохранитель считал сопровождение тела бывшего шефа до морга.
— Олег Александрович, в
— Я проходил срочную службу в Кремлевском (сейчас он называется Президентским) полку. Москвичей в ту пору сюда призывали два раза в год и старались брать физически подготовленных, а еще лучше — спортсменов-разрядников. Когда пришла пора демобилизоваться, мне предложили остаться работать в Кремле. Тем более что я неоднократно был призером соревнования по плаванию Мосгорсовета и Центрального совета «Динамо». Ну и вообще мне самому было интересно поработать в таком месте.
— И вас сразу приставили охранять кого-то из первых лиц?
— Нет, что вы! Я еще проходил обучение в школе КГБ. Потом несколько лет работал в комендатуре зданий правительства
Еще он был заядлым охотником и рыбаком. На юге часто ловил ставридку на удочку. На леске был десяток голых крючков, и на них сразу попадалось штук по пять рыбок. Их готовили на специальных дровишках и, копченых, подавали к ужину.
|
||
|
С Соломенцевым на Кубе. Олег Борщев слева, в солнцезащитных очках. |
— Руководители советского государства сами выбирали себе сотрудников охраны?
— Нет, конечно. Но их согласие на предложенную кандидатуру требовалось. И когда меня привели к Соломенцеву, он мою кандидатуру сразу одобрил. Оказалось, он запомнил меня, когда я работал на съезде КПСС.
— Потом вы перешли к члену Политбюро ЦК КПСС Анатолию Лукьянову (он в
— Да. Но работал я с ним недолго, когда его основные сотрудники охраны были в отпуске (был на подмене). Я поразился тому, насколько он корректный и умный человек. Как-то он выступал в МГУ, где собрались юристы со всего СССР (в стране тогда был период так называемой перестройки и гласности). Лукьянов сказал короткую вступительную речь и неожиданно предложил задать ему любые вопросы. И из зала посыпались записки, в том числе с очень острыми, подчас провокационными вопросами. Он запретил перехватывать их и подвергать цензуре. И отвечал на все не раздумывая, да так, что весь зал аплодировал. Это длилось более двух часов! И когда мы с ним возвращались вместе в машине, он поинтересовался: «Как я, по-твоему, отвечал?»
— И что вы ответили?
— Что я мог ответить? Честно сказал, что был восхищен. А потом меня от Лукьянова перевели к Борису Карловичу Пуго. Помню, когда Лукьянов об этом узнал, сказал мне: «Пуго очень хороший человек. Вам повезло».
— И вам действительно повезло?
— Еще как! Работать с Пуго было очень легко. Он оказался человеком простым,доступным и интеллигентным. И я, кстати, был с ним сразу после избрания его кандидатом в члены Политбюро и до последнего. Когда я спрашивал у него, есть ли замечания к кому-либо из нашей группы охраны по работе, неизменно следовала улыбка и ответ: «Все нормально». Ко мне он всегда обращался по имени-отчеству и на «вы». Мои коллеги часто носили папки и портфели, принадлежавшие охраняемым. А Борис Карлович никогда мне папку в руки не давал — понимал, что у «прикрепленного» руки всегда должны быть свободными. Думаю, это связано с тем, что в свое время он возглавлял КГБ Латвии и понимал работу охраны. Единственное исключение — когда мы вдвоем ехали в лифте, и ему необходимо было причесаться.
|
||
|
Во время посещения Пуго Великой Китайской стены. Борщев крайний слева. |
Много воспоминаний связано с Пуго. Вот, помню, как-то мы были в Крыму. Встречал нас у трапа самолета начальник местного отдела охраны, которого я отлично знал. Я представил его Пуго: «Борис Карлович, это Лев Николаевич Толстой». Пуго решил, что я пошутил. А ведь мой коллега и впрямь был и потомком, и полным тезкой великого писателя. Другой забавный случай был во время командировки в Китай. Супруга просила Бориса Карловича купить ей там обувь. А я сразу предупредил не делать этого: я уже бывал в Китае с другими охраняемыми и знал, что женская обувь у них — с жесткой колодкой. Посоветовал приобрести вазочки из тонкого фарфора и шелковый халат с драконом. Но он все равно купил туфли. А потом, когда вернулись в Москву, смеялся: ни одни не подошли, а вот халат и вазочки действительно на нее произвели впечатление. Во время отпуска в санатории «Южный» (где отдыхало одновременно много охраняемых лиц, включая Яковлева, Примакова) Пуго любил играть в бильярд, и я часто составлял ему компанию. А еще он увлекся теннисом. Даже играл с инструктором в Доме приемов на Воробьевых горах.
— В день его гибели вы были с ним?
— Нет. 20 августа я сменился и за событиями, происходившими в стране 20-го и 21-го, наблюдал по телевизору. А 22-го числа мне позвонили и сказали срочно прибыть в подразделение. Тогда-то я и узнал, что Борис Карлович застрелился... А за несколько дней до этого, в мое дежурство, он был в хорошем расположении духа. Ждал гостей — мать и брата из Риги. При мне он выезжал накануне трагических событий в Министерство обороны на встречу с министром Язовым и председателем КГБ Крючковым. Я тогда подумал, что речь шла о конфликте в Нагорном Карабахе, но, видимо, ошибался... Вся наша группа, которая его охраняла, очень скорбела по Борису Карловичу и его супруге.
— Как думаете, почему жена тоже решила покончить с собой?
— Валентина Ивановна очень любила его. Это было заметно любому невооруженным глазом. Он тоже в ней души не чаял. Это была необыкновенная пара. Так что, вероятно, и решение уйти они приняли вместе.
— Суслова тоже охраняли?
— Более того, когда он умер, я даже сопровождал его тело из больницы в морг. Был с ним до начала вскрытия... При жизни Михаил Андреевич был очень скромным, непритязательным человеком. Но он одним из первых стал носить линзы. Врачи проводили с нами специальные занятия и объясняли, как мы могли при необходимости снять и надеть их. Они также предупредили, что при передвижении с линзами по неровным поверхностям (например, по лестнице) охране надо быть внимательной.
— Потому что линзы могут потеряться?
— Нет, не поэтому. Была вероятность, что Суслов споткнется с непривычки (зрение-то корректируется). А еще был один интересный случай с ним. Приезжаем мы с Михаилом Андреевичем в здание ЦК, поднимаемся по лестнице к лифту. Перед нами на площадке стоят трое и что-то активно обсуждают. И именно в тот момент, когда мы подошли, один из них, в форме генерала армии, объясняя что-то своим собеседникам, резко бросает свою руку назад, и она летит прямо в сторону головы Суслова. Мне удалось блокировать этот жест. Генерал армии обернулся (видимо, хотел отчитать того, кто помешал его рассказу и жестикуляции). Видели бы вы его извинения перед Михаилом Андреевичем!..
— Многие из окружения Ельцина говорили, что с ним было очень-очень трудно...
— Я работал с ним больше 4 лет, но не выполнял функции именно телохранителя. В мои задачи входило участие в подготовке и обеспечении охранных мероприятий с его участием в Москве и при поездках по стране и за рубежом. Это было интересное время. Борис Николаевич много ездил, часто принимал решения неожиданно, и нам приходилось всегда быть в «боевой готовности». Ельцин был ярчайшей, ни на кого не похожей фигурой. Мы старались подстраиваться под его настроение, где-то даже предугадывать. Получалось не всегда... Однажды в Благовещенске (там было совещание с руководством края) он по дороге в резиденцию скомандовал: остановиться возле первого попавшегося магазина. Отклонились от маршрута, остановились. Он пошел туда, посмотрел на ассортимент (было 4 вида рыбы, да и то не очень хорошей) и гневно отчитал представителей местной власти: «Мне сказали, что в крае более 200 пород рыб и чуть ли не все есть на прилавках магазинов!»
— Руководителей иностранных государств приходилось охранять во время их визита в нашу страну?
— Конечно. Список очень длинный — приходилось работать с Кадаром, Цеденбалом, Кейсоном Фонвиханом, Индирой Ганди... Но больше всего мне запомнился президент Пакистана Зия-уль-Хак. Он приехал на похороны одного из Генеральных секретарей ЦК КПСС. И по протоколу общаться с охраняемым во время таких визитов сотрудники охраны должны были по минимуму. К тому же в Советском Союзе правление пакистанского президента считалось диктаторским. Одним словом, я вел себя предельно аккуратно. Вдруг перед тем, как подняться по трапу на борт самолета, Зия-уль-Хак подошел ко мне и дважды обнял. Это было настолько неожиданно, что я опешил. Теперь мне очень приятно об этом вспоминать. Думаю, ему понравилась работа советской охраны.