В четверг, 19 июня, Мосгорсуд рассмотрит апелляционную жалобу на приговор по «болотному делу». Восемь осужденных к разным срокам в колонии общего режима и их защита настаивают на отмене обвинительного приговора и полном оправдании.
Уголовное дело о массовых беспорядках на Болотной площади 6 мая 2012 года открыло долгий сезон «судебного сериала». Процессы идут каскадом: после приговора Замоскворецкого суда по первой волне «болотного дела» в активную фазу вступил судебный процесс по «делу организаторов» в отношении Сергея Удальцова и Леонида Развожаева, недавно начался суд над второй волной обвиняемых в участии в массовых беспорядках (ч. 2 ст. 212 УК) и в применении неопасного насилия к представителю власти (ч. 1 ст. 318 УК) ─ Алексеем Гаскаровым, Ильей Гущиным, Еленой Кохтаревой и Сергеем Марголиным. После длительного перерыва возобновились обыски и задержания: новыми участниками «болотного сериала» стали петербургская активистка Полина Стронгина, москвичи Дмитрий Ишевский и Олег Мельников...
«Болотное дело» я сравниваю с печально известными сталинскими «московскими процессами» 1936–1938 годов. Тот же прием: сперва следствие выявляет факт «преступления» (в то время — заговор, сейчас — массовые беспорядки), затем в круг обвиняемых вовлекается все большее число фигурантов. И тогда, и сейчас длительный политический спектакль рассчитан как на внимание к нему подданных своей страны, так и на внешних наблюдателей за рубежом.
Однако сегодня, спустя более двух лет с момента событий, цели затянувшегося политического спектакля не вполне ясны. Первоначально режиссеры «болотного дела» стремились подать мирное протестное движение 2011–2012 годов как попытку мятежа, организованного и финансируемого из-за рубежа, что должно было дискредитировать российскую оппозицию. Но сегодня преследование участников тех давних протестов лишено всякого политического смысла, если не считать таковым показательную демонстрацию мощи Следственного комитета. У меня есть четкое ощущение, что разогретая репрессивная машина движется бесцельно и по инерции.
Десятки и сотни людей в Следственном комитете упорно продолжают отсматривать заснятую на видео хронику демонстрации. И, кажется, готовы посадить все 50 тысяч человек, пришедших в тот день на площадь. Внимание к делу общественности спало. Остановить их может только тот, в чьем непосредственном подчинении находится СК, — президент. Но президент, который по Конституции является гарантом прав человека и которому непосредственно подчиняется Следственный комитет, похоже, предпочитает полностью доверять силовикам.
Напомню суть дела, апелляция по которому состоится в четверг в Мосгорсуде.
Задержанных после событий на Болотной площади осудили прежде всего за участие в массовых беспорядках. Однако и сам ход судебного заседания, и прозвучавшие в нем свидетельские показания как с одной, так и с другой стороны опровергли факт массовых беспорядков. Ход слушаний четко показал, что первопричиной столкновений демонстрантов с полицией стал неожиданный перенос властями места запланированного митинга с площади на набережную и резкое сужение прохода к месту митинга, что загнало многотысячное шествие в «бутылку». Считать перевернутый биотуалет «разрушением строений», которое закон считает признаком массовых беспорядков, — псевдоюридические спекуляции. Файеры — это не «поджоги». Брошенные полицией и ОМОНом во время потасовки с демонстрантами каски, бронежилеты и радиостанции, оторванные пуговицы не могут суммироваться в многомиллионный «ущерб».
В комментарии к Уголовному кодексу РФ говорится: «Общественная опасность массовых беспорядков заключается в том, что преступление совершается большой группой людей (толпой), сопровождается уничтожением имущества, применением огнестрельного оружия, взрывчатых веществ или взрывных устройств, погромами, поджогами, насилием над гражданами, оказанием вооруженного сопротивления представителям власти, может привести к массовым человеческим жертвам, парализацией функционирования органов власти и управления, работы организаций, предприятий, учреждений, транспорта, связи, серьезному экономическому ущербу, моральному вреду как для отдельных граждан, так общества и государства в целом». Такова объективная сторона преступления. Пособие по применению УК РФ под редакцией председателя Верховного суда РФ В.М.Лебедева добавляет: «Во время массовых беспорядков на значительной территории нарушается общественный порядок, нарушается, а то и вовсе парализуется деятельность органов госвласти».
Собственно, само обвинительное заключение опровергает объективную сторону преступления. Из него видно, что количество людей с обеих сторон, вовлеченных в столкновения, никак нельзя назвать массовым; что деятельность органов власти никак не была нарушена, а уж тем более парализована. На Болотной площади не было погромов, поджогов, уничтожения имущества, применения огнестрельного оружия, взрывчатых веществ или взрывных устройств, не оказывалось вооруженное сопротивление представителям власти. Всего этого — не было. А на фоне украинского Евромайдана, где действительно было горячо и трагично, российский процесс по делу о «массовых беспорядках» выглядит нелепой карикатурой, суть которой — в надувании мыльных пузырей.
Однако российская правоохранительная система устроена так, что если следственная машина запущена, остановить ее невозможно.
Амнистировав четверых ребят по ст. 212 УК («Массовые беспорядки»), власть подспудно признала, что беспорядков на Болотной площади не было. Единственным «двигателем» запущенной политической расправы теперь является тема насилия в отношении полицейского — обвинение по ст. 318 УК. Данный акцент президент Путин поставил самолично, когда комментировал «болотное дело» на площадке «Валдая»: «Нельзя призывать к избиению или нанесению телесных повреждений сотрудникам внутренних дел, когда глаз им хотят выколоть, или призывают бить по голове, срывают погоны». Следственный комитет и суды это услышали и приняли к исполнению.
Я был в тот день на Болотной площади. Я видел, что агрессивно себя вела как раз полиция, а не демонстранты. Отдельные участники митинга, видя избиение представителями власти беззащитных людей, пытались прийти им на выручку, оттаскивали людей от полиции. А как поведете себя вы, видя, как полицейский замахнулся на женщину или бьет лежачего?..
Итак, в четверг состоится апелляция по первому «болотному делу». Мосгорсуд может пересмотреть приговор. Защитники напоминают, что изложенные в нем выводы не подтверждены исследованными в суде доказательствами и даже наоборот — прямо ими опровергаются.
В приговоре не сказано, почему суд принял доказательства стороны обвинения и полностью проигнорировал доказательства защиты: из 68 страниц приговора доводам защиты отведена одна — именно столько места понадобилось суду, чтобы отвергнуть их без какого-либо анализа.
Но исправить ошибку еще не поздно.