Главный редактор «Эха Москвы» — о ситуации вокруг радиостанции. Ситуация с радио «Эхо Москвы» в последние дни стала новостью № 1, затмив даже предвыборную президентскую кампанию.
Хотя все связано в этом лучшем из миров, и непонятно, где кончается сиюминутная политика и начинается «Эхо»... «МК» побеседовал с главным редактором радиостанции Алексеем Венедиктовым.
— Алексей, вас начали прессовать, я так понимаю?
— Безусловно, мы видим некое скоординированное усиление давления. Но, в общем, на нас всегда давят, это же не секрет. Я думаю, что не только на нас, но и на все независимые медиа.
— Еще недавно казалось, что «Эхо Москвы», благодаря умной политике главного редактора и главного акционера, было священной коровой.
— Давление осуществляется не столько на нас, как ни странно это звучит, сколько на нашего контролирующего акционера — «Газпром-Медиа». Не может же «Газпром-Медиа» разрушать свой бизнес. Значит, к тому есть другие причины, и давление осуществляется не на нас, а на них.
— Кто же заставляет «Газпром-Медиа» разрушать себя своими же руками?
— Для этого есть мощные конкуренты, люди из числа бывших и нынешних государственных чиновников, ТВ-руководители, которые хотят взять под контроль «Газпром-Медиа». Это же влияние, финансовые потоки. В период нынешней политической турбулентности, когда мы видим, что есть разнонаправленные интересы, почему бы не отхватить такой лакомый кусок у Газпромбанка. Мне представляется, что дискредитация «Газпром-Медиа» связана с тем, чтобы показать президенту, премьеру: смотрите, как они неэффективно управляют своими активами, мы будем управлять лучше!
— После известной стычки с Путиным вы, отвечая на мой вопрос, сильно удивили тем, что чуть ли не во всем согласились с его претензиями. Вы почему-то выбрали тактику соглашательства, посыпая голову пеплом.
— Вы просто меня неверно интерпретируете. Тогда, на встрече с премьер-министром, я не знал, что он имеет в виду, и вполне допускал, что эксперты могут быть не правы, я же не специалист по ПРО. А то, что про быдло писали... Теперь я выяснил, что не было этого на сайте, премьера дезинформировали. По ПРО премьер был прав в том смысле, что у нас была представлена только одна позиция, и тогда, уже после этого, я пригласил в эфир Дмитрия Рогозина и Сергея Рябко, замминистра иностранных дел, которые высказали иную точку зрения. А то, что Путина на «Эхе Москвы» много критикуют, — это верно. И то, что он много критикует «Эхо Москвы», — это тоже верно. Мы имеем право на критику, и он имеет право на критику. Но я никак не связываю это с теми наездами, которые происходят сейчас, потому что подобные недовольства и президент, и премьер, и министры, и депутаты, и лидеры оппозиции мне предъявляют каждый день. Все недовольны тем, как работает «Эхо Москвы». Я считаю, что это очень хорошо, — значит, мы работаем профессионально, не обслуживая ни оппозицию, ни власть. Но если претензии обоснованны, извините, их надо исправлять, а не пальцы распускать: дескать, мы всюду правы.
— То, что происходит наезд на «Эхо» в последние дни, вы связываете с президентской кампанией, с тем, что теперь куратором СМИ в кремлевской администрации является г-н Володин?
— Я согласен с нашим главным акционером «Газпром-Медиа», который в своем релизе написал, что повышенное внимание со всех сторон к «Эху Москвы» привело к таким изменениям. Моя задача здесь — сохранение «Эха», его редакционной политики, как репутационного ресурса и как доходной радиостанции. А персональный состав совета директоров — это дело акционеров. Что же касается Вячеслава Володина, то мои личные внеслужебные отношения с ним гораздо более интенсивные и теплые, нежели были с Владиславом Сурковым, с которым они были тоже вполне тесными, но все-таки холодноватыми. Так что я не думаю, что это операция г-на Володина.
— Но, как говорят в бизнесе да и в политике: ничего личного. Вы разве не видите, как постепенно меняется кампания в отношении медиа в сторону закручивания гаечек по периметру?
— Я знаю, что атака на нас идет со стороны части предыдущей команды, которая была в Кремле. Но все же мне видится, что здесь задействованы скорее бизнес-интересы тех, кто хочет сковырнуть не «Эхо Москвы», а «Газпром-Медиа». Я-то привык, что все крутится вокруг меня, я вина всему, но, как ни прискорбно утверждать, на этот раз я не объект атаки, а субъект ее.
— Но разве те, кто хочет таким образом захватить ресурс, связанный с «Эхо Москвы», не понимают, что действуют против тактических интересов власти?
— Здесь я только могу разделить вашу точку зрения. Считаю, что такая публичная атака на «Эхо Москвы» — это подножка кандидату от власти. Но это не связано с публичной атакой на меня премьера, потому что бумагу по изменению совета директоров я получил 30 декабря, а наш спор с Путиным был 18 января 2012 года. Ну а 30 декабря вечером я смог накоротке переговорить с президентом, который тоже высказал мне часть претензий по редакционной политике. Мы договорились, что я их изучу. Потом, 21 января, когда главные редакторы летали к Медведеву в Сочи, мы остались один на один. На какие-то его претензии я ответил, а по поводу других сказал, что его дезинформировали. После этого я обещал президенту, что я договорюсь с акционером, и мы с единым списком выйдем на совет директоров. Так что на самом деле куратором этой проблемы был не кто иной, как Президент Российской Федерации. И все было бы ничего, если бы затем два старейших независимых члена совета директоров — Евгений Ясин и Александр Маковский — не были бы выгнаны без объяснения причин. Я понял, что здесь уже вмешались люди пониже президента, скажем так. Так что мое недоумение, недовольство и выход из совета директоров были связаны именно с формой расставания с независимыми директорами. Для меня репутация немножко важнее, чем те вознаграждения, которые каждый год получают члены совета директоров.
— Вы в четверг пойдете в прокуратуру?
— Теперь уже нет. Несколько минут назад мне позвонил прокурор Пресненского района Басов и сказал, что необходимость в приходе меня или моего представителя отпала.
— Так в чем суть претензии этого жалобщика из Тамбова?
— В том, что наш устав запрещает журналистам быть членами каких-либо политических партий. Человек из Тамбова считает, что это дискриминация. Эта бумажка лежала в прокуратуре месяц, и вот решили ее использовать по назначению.
— Вы узнали, кто этот человек из Тамбова?
— Нас это не интересует, мы же понимаем, что такие вещи случайными не бывают. У профессиональных адвокатов это называется «жалобщик на доверии». Я знаю, что он жаловался на многих, писал президенту, в «Дом-2», в ООН, но вот в прокуратуру на «Эхо Москвы» — это впервые.
— Вам это ничего не напоминает? Помните, как разбирались с НТВ и «Медиа-Мостом»? Там тоже вдруг находились какие-то люди из провинции.
— Конечно! Как сказал мне один мой сотрудник, в 2001 году принимавший участие во всех этих разборках: «Открылись старые гробы, и показались знакомые лапки». На самом деле надеются, что у кого-то сдадут нервы, что я не выдержу и положу заявление на стол. Главное — держать меня, а значит, моих журналистов под давлением, сделать их более осторожными, более опасливыми. Но я могу сказать, что это вызывает обратную реакцию.
— Г-н Прохоров и г-жа Синдеева предложили вам финансовую помощь на то, чтобы выкупить акции «Газпром-Медиа». Это вариант?
— Мы им благодарны. За последние десять лет мы несколько раз пытались выкупить пакет акций «Газпром-Медиа», нам все время отвечали отказом, говорили: «Мы вас очень любим, вы такой бриллиант, такое счастье, кто же с ним расстанется?» Где деньги взять под репутацию «Эха Москвы» — вообще не вопрос. Мы приблизительно понимаем, о какой сумме может идти речь. Для меня новость, что «Газпром-Медиа» готов продать пакет акций «Эха Москвы». Ну что ж, мы готовы обсуждать этот вопрос.