В тот мартовский день, 5 марта 1953 года, у тела вождя Василий Сталин первым закричал, что отца убили. Василий был сильно пьян да еще добавил в помещении охраны.
Но так думал не он один. И вот уже шестьдесят лет многих не покидает уверенность в том, что Сталина загубили. А ведь мог еще и пожить... И такая тоска по вождю!
Мечта немалого количества людей — чтобы их боялись. Многие желают ощущать себя сталинскими соколами, гвардией вождя. И кто сейчас помнит, что его подручные безумно — до инфаркта, до помешательства — боялись Сталина?
В опалу мог попасть любой. У Сталина не было вечных привязанностей. Даже чекисты были для него расходным материалом. Чекисты работали вахтовым методом. Призванная на Лубянку команда получала все: квартиры, пайки, звания, ордена. Когда задача исполнялась, команду уничтожали и набирали следующую.
В последний год жизни самый большой погром Сталин устроил на Лубянке, чтобы полностью заменить чекистские кадры. Новых людей подбирал в органы сам. Ему требовались молодые и рьяные. Заместителем начальника следственной части по особо важным делам Министерства госбезопасности утвердили секретаря ЦК комсомола Зайчикова. Его привезли к Сталину. Вождя интересовало, как идут допросы арестованного министра госбезопасности Абакумова. Распорядился на его счет: «Заковать в кандалы».
Новым министром госбезопасности назначил чужака для чекистов — партаппаратчика Игнатьева. Поручил ему провести чистку: «Я не говорю, чтобы вы их выгоняли на улицу. Посадите. И пусть сидят».
Те, кто поумнее, догадывались, что их ждет. Старались особым рвением заслужить индульгенцию. Но прежние заслуги не спасали. Сталин регулярно избавлялся от тех, кто, по его мнению, терял хватку, не видел, сколько вокруг врагов. За решеткой оказались высшие руководители госбезопасности. Правда, одного из заместителей министра генерала Селивановского пришлось передать врачам-психиатрам. У него диагностировали «затяжное реактивное состояние в форме психического параноида»...
Отправившись в пятимесячный отпуск, Сталин распорядился арестовать еще одного замминистра — генерала Питовранова — и с ним группу крупных чекистов. Хотя еще недавно подумывал, не поставить ли Питовранова во главе министерства. Философски заметил: «У чекиста есть только два пути — на выдвижение или в тюрьму». За год, с 1 июля 1951 по 1 июля 1952 года, «как не справившихся с работой» выгнали полторы тысячи чекистов. Еще три тысячи уволили за различные нарушения. Отделение арестов и обысков, входившее в 7-е управление МГБ, было перегружено работой. Один из сотрудников отделения со странным блеском в глазах говорил: «Я люблю свою работу, мне нравится брать людей ночью». Особенно нравилось брать недавних сослуживцев и начальников.
Но настроение Сталина не улучшалось. Начались аресты врачей, лечивших руководителей партии. Взяли начальника лечебно-санаторного управления Кремля профессора Егорова, заведующего терапевтическим отделением Кремлевской больницы академика Виноградова и профессора-консультанта Василенко. Сталин требовал, что МГБ представило доказательства связи «врачей-вредителей» с западными спецслужбами. Следователи оказались в тупике. Они наловчились конструировать обвинения в троцкизме или антисоветской пропаганде. А как связать врачей с американской разведкой?
Вождь злобно матерился: «Я не проситель у МГБ. Я могу и потребовать, и в морду дать, если вами не будут исполняться мои требования… Мы вас разгоним, как баранов… Если не вскроете террористов, американских агентов среди врачей, то будете там же, где и Абакумов». Бывшего тем временем жестоко избивали. Держали в карцере-холодильнике, не кормили и превратили в инвалида, он даже ходить не мог.
Послевоенные годы для кремлевских обитателей прошли в интригах со смертельным исходом. Группу недавних руководителей Ленинграда — члена политбюро и заместителя главы правительства Вознесенского, секретаря ЦК Кузнецова, председателя Совета министров РСФСР Родионова — в октябре 1950 года расстреляли. Говорили, будто они намеревались создать компартию России, чтобы поднять значение РСФСР внутри Советского Союза. Сотни связанных с ними партработников сняли с работы и посадили в тюрьму.
Возраст и состояние здоровья не позволяли вождю полноценно заниматься делами страны. Но снимать, сажать и расстреливать он еще мог. Ночью, собрав соратников на даче, зло сказал: «Вы состарились. Я вас всех заменю». После его смерти председатель президиума Верховного Совета СССР маршал Ворошилов беседовал с Василием Сталиным — отчитывал его за алкоголизм. Заметил: «В последние годы твой отец называл меня английским шпионом».
В 1952 году Сталин впервые после войны не поехал осенью в отпуск. А он не покидал Москву и в приснопамятном тридцать седьмом. Так что же, страна стояла на пороге нового большого террора? Похоже, он готовился к третьей мировой войне. И хотел заранее разоблачить и обезвредить «внутренних врагов». Для этого нужна была команда чекистов, рвущихся доказать свою преданность.
Сталин рассчитывал, что найдет в лице министра Игнатьева второго Ежова, который когда-то ходил по камерам, допрашивал арестованных и бил их. А Игнатьев, функционер, чинуша, передавал подчиненным указания вождя, но сам не покидал письменного стола. Разочарованный Сталин ему сказал: «Белоручкой хочешь быть? Не выйдет. Будешь чистоплюем, морду набью. Если не выполнишь моих указаний, окажешься в соседней камере с Абакумовым». Если бы Сталин не умер, Игнатьев мог последовать за уже арестованными чекистами. Так что у многих из тех, кто лил слезы у гроба Сталина, это были слезы радости за свою жизнь.
В феврале 1953 года первый секретарь Смоленского обкома Борис Николаев обратился в ЦК: «Сельское хозяйство области находится в крайне тяжелом положении. Денежный доход в среднем на одно хозяйство в 1950 году составил 777 рублей и в 1951 году — 576 рублей. Ввиду низких доходов колхозники не хотят работать. С 1948 года из колхозов выбыло 140 тысяч колхозников. Людей не хватает. Колхозы допускают большие потери урожая и получают продукцию низкого качества. В типовых скотных дворах размещено всего лишь 13 процентов крупного рогатого скота, остальной скот размещен в непригодных, холодных помещениях, что приводит к массовому заболеванию».
Огромная страна впала в нищету, деревня голодала, а старческий ум вождя замкнулся на заговорах. Он читал только документы, поступавшие с Лубянки. Сам придумывал, какие вопросы должны задавать следователи на допросах. Сам решал, кого и когда арестовать, в какой тюрьме держать.
Сталин смертельно боялся покушений и своих собственных охранников. Терзаемый страхом, бодрствовал по ночам. Подолгу стоял у окна: нет ли на земле следов, не подходил ли кто-то чужой к дому? В последнюю зиму даже запрещал сгребать снег — на снегу скорее разглядишь следы. Перед смертью на даче сменил прислугу и охрану, нескольких офицеров — после допросов с пытками — расстреляли.
Велел арестовать начальника управления охраны генерала Власика, по-собачьи ему преданного, и выяснить, с какими разведками он связан, кому выдал все тайны. Узнав, что Власика не били, упрекнул чекистов, что «жалеют своих». Следователи получили указание «снять белые перчатки» и бить арестованных «смертным боем».
В свой смертный час вождь остался один. Он даже детей не хотел видеть. Дочь и сын подолгу не могли попасть к отцу. А ведь не так уж Сталин был занят, время для полуночных застолий с подчиненными у него находилось.
Но, несмотря на кавказское происхождение, он был бесконечно холодным человеком. Любил ли он хоть кого-нибудь?..
Сталин создал вокруг себя такую атмосферу страха, что его помощники и охранники не решились помочь ему, когда он умирал. Первый доставленный к Сталину доктор боялся взять его за руку. Приехал министр госбезопасности Игнатьев и опасался войти в дом. Вождь был на волосок от смерти, а они все еще трепетали перед ним. В какой-то момент он прикрыл глаз, присутствовавшим показалось, что во взоре его мелькнули признаки сознания. И стоявший у постели Берия рухнул на колени…
Да никто из них и помыслить не мог о том, чтобы поднять руку на Сталина!
Но разговоры о том, что вождя убили, продолжаются. Чаще всего об этом твердят его нынешние поклонники. Характерно: убийцу Сталина ищут среди его ближайшего окружения, то есть воспринимают тогдашнее руководство страны как шайку преступников. Это эмоциональное восприятие недалеко от истины. Сталин привел на вершину власти и окружил себя людьми с криминальным складом ума и уголовным прошлым, людей, у которых руки по локоть были в крови.
Но в смерти вождя в тот мартовский день 1953 года ни вины их, ни заслуги нет.