Свой странный способ мышления они начали демонстрировать еще задолго до выборов. Они осуждали курдскую Демократическую партию народов (ДПН) за ее стремление преодолеть 10-процентный избирательный порог.
По мнению спикеров из Партии справедливости и развития (ПСР), вина ДПН заключалась в том, что таким образом прокурдская партия пыталась «украсть» голоса ПСР и, соответственно, места в парламенте, а это создало бы нестабильность в Турции и тому подобное.
Трудно было поверить, что ПСР, позиционирующая себя как чемпион по защите «желаний нации», как политическая партия, имеющая большое уважение к избирательной урне и так далее, критиковала ДПН за то, что те прилагают большие усилия, чтобы пройти избирательный порог.
А всё из-за особенностей нашей избирательной системы – ведь если бы ДПН не смогла перейти порог, то ПСР заняла бы в парламенте на 70–80 кресел больше, даже если бы она получила такое же количество голосов, как во время выборов 7 июня.
На самом деле для ПСР в целом и Реджепа Тайипа Эрдогана в частности очень многое зависело от провала ДПН на выборах. Если бы ДПН не удалось преодолеть избирательный порог, тогда ПСР имела бы безграничные возможности и даже достаточно власти, чтобы самостоятельно изменить Конституцию. Если бы ДПН не удалось пройти этот рубеж, сегодня мы бы, вероятно, говорили о новой президентской системе во главе с Эрдоганом.
С конфликтом на юго-востоке страны мы фактически вернулись к точке, с которой начали. Каждый день проходят «операции», совершаются убийства и так далее. Есть ли связь между победой ДПН и тем фактом, что Турция в очередной раз вернулась к состоянию вооруженного конфликта? Заявление вице-премьер-министра Ялчина Акдогана ясно указывает на наличие неоспоримой связи между этими двумя событиями. Ссылаясь на лозунг избирательной кампании ДПН «Мы не позволим, чтобы ты Эрдоган стал президентом», Акдоган сказал: «Это было большой провокацией. Это было шагом, который породил настоящую напряженность». И неминуемо мирный процесс закончился.
Из этих слов мы понимаем, что если бы ДПН не выступила против Эрдогана, то конфликта бы не было. Если бы партия продемонстрировала, что, даже перейдя порог, они поддержат Эрдогана в его мечте стать президентом при президентской системе, то сейчас вообще бы не было никаких проблем.
Конечно, я не игнорирую готовность Рабочей партии Курдистана (РПК) к насилию и конфликтам. В своей предыдущей статье я писал, что РПК очень помогает тем, кто мечтает о создании авторитарного режима в Турции.
РПК не изменилась. Но изменилось отношение правительства к РПК. РПК и раньше устраивала различные провокации, но ни одна из них не превратилась в глобальный конфликт между ними и силами безопасности. На этот раз все совсем по-другому.
Правительство даже не позволяет адвокатам лидера РПК Абдуллы Оджалана посещать его на острове Имралы, где он отбывает пожизненное заключение. Если они доберутся туда, то весьма вероятно, что Оджалан снова призовет к тому, чтобы положить конец вооруженному конфликту и к прекращению огня.
Что ж, на этот раз РПК, кажется, работает в направлении мечты Эрдогана стать президентом при президентской системе. Если этот конфликт продолжит развиваться по тому же пути, то некоторые избиратели могут дистанцироваться от ДПН и на досрочных выборах партии уже не удастся преодолеть избирательный порог. Мы не знаем, произойдет ли это на самом деле, но мы точно знаем, что это большая мечта кое-кого в Турции.