Прокурорский капкан

— Иван, за время, проведенное вами в СИЗО, мы узнали, что росли вы в обеспеченной семье, ваш дедушка имел отношение к Минсельхозу СССР, мама — художница, папа связан с баскетбольным клубом «Динамо». Во всяком случае, это то, что говорили про вас бывшие соседи. Что из этого правда?

— Правда в том, что я вырос с бабушкой и дедушкой. Дедушка умер, когда мне было 9 лет. Так я остался с одной бабушкой. Мама к художникам не имеет никакого отношения. Папу я видел всего пару раз — познакомились мы, когда мне стукнуло 25. За 2 месяца до моего задержания я его похоронил. Закончил я самую обыкновенную школу. Так что байки про «золотую молодежь» — явно не про меня.

— Говорили, что вам пришлось сменить фамилию Вощинин на Назаров, так как, по некоторым данн ым, в 1998–2001 годах вы проходили по оперативным сводкам как торговец героином.

— Никаким героином я не торговал. В школе меня знали как Ваню Назарова — это фамилия бабушки и дедушки. Когда в 16 лет пришло время получать паспорт, мне присвоили фамилию отца, Вощинин. Но на тот момент я даже не был знаком с отцом, поэтому в 21 год принял решение вернуть прежнюю фамилию — Назаров. Потому что своими родителями я считаю бабушку и деда.

— Где вы учились, работали?

— В детстве я мечтал стал разведчиком. После школы поступил в юридический институт, отучился 3 курса. Думал пойти в адвокатуру. Но так сложились обстоятельства, что с 17 лет мне пришлось самому зарабатывать — на бабушкину пенсию мы бы долго не протянули. Поэтому мне пришлось бросить институт. Я работал официантом, барменом. Чем только не занимался... В 20 лет я дорос до директора ресторана.

— Вот как вас охарактеризовал в интервью «МК» глава Серпуховского района Александр Шестун: «У Назарова нездоровая тяга к роскоши. Костюмы он покупал не меньше чем за 1000 евро. Любимая марка одежды — „Бриони“. Ботинки носил из крокодиловой кожи...»

— Если бы вы видели меня в повседневной жизни, удивились бы: я всегда очень просто одевался. Вот посмотрите на мои скромные ботинки (Иван демонстрирует кожаные кеды). Красивая одежда, машины — лишь мишура, это я уже давно понял. Возможно, в силу того, что я долго жил в бедности, когда появились деньги, мне хотелось красиво одеваться. Но деньги никогда не были для меня фетишем!

— То есть если завтра вы лишитесь всех своих средств, горевать не станете?

— Не стану. Теперь я точно знаю: деньги — это ерунда. Ничего этого мне уже не надо. Я знаю, что такое жить в бедности и в богатстве, в тюрьме и на воле. У меня есть две руки, голова, если нужно, я всегда заработаю себе на хлеб.

— Иван, что касается вашей личной жизни — вы долгое время встречались с дочерью Дмитрия Якубовского. Что вас связывало со скандальным адвокатом?

— Однажды я познакомился с простой девушкой Дашей. И ее папой оказался Дмитрий Якубовский. Вот и все.

— Говорили, что Якубовский предлагал вам организовать совместный бизнес...

— Никогда в жизни! Я знаю Дмитрия Олеговича только как отца Даши. Никаких бизнес-отношений мы с ним не строили.

— Но он подарил вам желтый «Ламборджини»?

— Хорошо было бы. Но это тоже неправда. Машину я сам купил.

— Почему вы расстались с Дашей? Дело ведь шло к свадьбе?

— К свадьбе дело не шло. Мы полгода встречались, но так сложились обстоятельства, что мы расстались. Даша — хорошая девочка, ничего плохого сказать о ней не могу.

— Говорили, что вы знакомы с Борисом Березовским?

— Не знаком с Березовским. Тот бывший офис Бориса Абрамовича, в котором проводили обыски, мне не принадлежал.

«Сначала появились требования денегот прокуроров, а потом возникла дружба»

— Ваши знакомые утверждали, что бывший начальник управления по надзору за следствием СКР подмосковной прокуратуры Дмитрий Урумов являлся вашим другом. Как вы познакомились?

— Это было примерно в 2007 году. К тому времени у меня уже был ресторан «Премиум» в городе Пушкино. Среди наших гостей были сотрудники милиции и прокуратуры. Вот там мы и познакомились с Урумовым. Дмитрий был приятелем моего хорошего друга.

— Милиционеры, прокуроры бесплатно ели в вашем ресторане?

— По-разному бывало.

— В дальнейшем вы подружились с Урумовым?

— Это покажется абсурдным, но сначала появились требования денег, а потом возникла так называемая дружба. Мы до последнего поддерживали приятельские отношения с Урумовым. Но при этом его требования насчет денег не менялись, а только росли.

	Сотрудники прокуратуры были частыми гостями в ресторане Ивана Назарова “Премиум”. фото: Ирина Боброва

— Неужели нельзя было решить вопрос с другом? Намекнуть, мол, Дима, пора бы снизить ставки...

— К сожалению, нельзя. Да и назвать наши с Урумовым отношения искренней дружбой тоже было сложно. Мне были поставлены четкие условия: «Платите — работаете, нет — закрываетесь».

— Вас и вашего компаньона Марата Мамыева часто видели в Пушкино в компании с Урумовым, экс-прокурором Серпухова Олегом Базыляном и экс-прокурором Одинцова Романом Нищеменко. Последние тоже ваши друзья?

— Это все на уровне слухов. Марат вообще никогда близко к прокурорам не подходил. А Урумов в Пушкино был всего несколько раз.

— У вас состоялась очная ставка с Дмитрием Урумовым?

— У меня со всеми была очная ставка.

— Какие-то личные вещи он говорили вам?

— Нет. Ну какие могут быть личные вещи на очной ставке? Встреча прошла бесконфликтно. Я заявил все как есть. Урумов все подтвердил — признал. Но я до сих пор не знаю, кому он передавал деньги. Ведь ему тоже поступило требование — собирать деньги с коммерсантов.

— Урумов активно сотрудничает со следствием. Если ему дадут условный срок, вы будете дальше поддерживать отношения?

— Это хорошо, что он сотрудничает со следствием. Я не желаю ему тюрьмы. Буду ли я с ним общаться? Время покажет. Не знаю... Сейчас затрудняюсь ответить.

— Он не просил вас помочь его жене, детям?

— Он ни о чем меня не просил. Думаю, там есть кому позаботиться об его семье.

— Олега Базыляна называли профессиональным ликвидатором. «Если люди шли вразрез с его интересами, он готов был их сожрать», — считал Шестун ...

— Я не знаю этих моментов. Базылян был одним из тех людей, кому предприниматели платили деньги.

«Привезите нам врача для шиншиллы, иначе посадим»

— Когда к вам первый раз пришли прокуроры и сказали: «Надо платить»?

— Началось все в 2009 году, когда игорный бизнес стал нелегальным. До этого к нам тоже приезжали из милиции, выдвигали определенные требования, но это было несерьезно. Когда вышел закон о запрете игровых заведений, все хозяева залов в Мособласти начали платить. Вот и на меня вышел человек, представился работником прокуратуры: «Нам все платят определенные суммы, придется и тебе платить! Ты, конечно, хороший парень, но раз все платят, и ты должен. Прокуратура вас трогать не будет. В противном случае — закроем всех». Мы посовещались и решили выплачивать.

— Какую первоначально сумму вам обозначили?

— Я не могу оглашать эти данные. Могу сказать одно: эта цифра со временем увеличилась в разы... И если вначале мы платили только деньги, позже с нас начали требовать спонсорскую помощь. Мы заняли место обслуживающего персонала.

— Юбилей зама прокурора области Александра Игнатенко относился к спонсорской помощи?

— До этого юбилея к нам поступали сотни просьб — купить часы, дорогие ручки... Звонили и прямым текстом требовали: «Нам нужно то-то и то-то». Мы не отказывали. А накануне дня рождения Игнатенко раздался звонок: «Помогите провести масштабное мероприятие». Пожелание было высказано не от самого юбиляра, а от одного сотрудника прокуратуры, который так и заявил: «С вас юбилей». Сам банкет мы не оплачивали — проплатили выступление артистов, ну и помещение предоставили.

— В чем еще заключалась спонсорская помощь?

— Да много что от нас требовали, причем постоянно. Этими делами занималась моя помощница Алла Гусева. Доходило до абсурда. Алла рассказывала, что однажды ей позвонил человек и велел доставить на дом ветеринарного врача для шиншиллы. Далее последовали слова: «Если не привезешь, я тебя посажу».

— Привезла?

— Насколько я знаю, привезла.

— Вы даже не пытались сопротивляться этой ситуации?

— Сопротивляться было бесполезно — мы уже находились «на крючке». Только и слышали целыми днями: «Платите, платите, платите...» В какой-то момент мы с Маратом думали, может, закрыть все эти клубы. Но понимали, что от нас все равно не отстанут. Не будет клубов — примутся за рестораны, проблемы в любом случае возникли бы. Мы находились в жуткой зависимости — и уже опасались не только за свой бизнес, но и за личную жизнь: ведь нас могли в любой момент привлечь к уголовной ответственности.

— Выходит, если бы не разразился этот скандал, то ситуация бы не изменилась?

— Конечно, нет. Даже когда я находился в тюрьме, не сомневался, что прокуроры выйдут сухими из воды, — их не смогут привлечь к ответственности. Поэтому я долго боялся давать показания — думал, только хуже себе сделаю. Но потом решил скинуть камень с души.

— Сколько у вас было клубов?

— На момент нашего ареста действовало 15 игровых клубов в разных городах Подмосковья.

— Вы платили лично прокурорам тех городов, в которых работали?

— Сначала платили деньги только одному сотруднику прокуратуры, который сам приходил к нам якобы от прокуроров. В дальнейшем возникали моменты, когда сами прокуроры выходили на нас: «А что это вы не платите?» Мы разводили руками: как же мы не платим, мы каждый месяц вам платим. Они, в свою очередь, твердили: «До нас ничего не доходит, так что платите еще нам, лично».

— Таким образом состоялось ваше личное знакомство с прокурорами?

— Не со всеми я общался, но многих знал лично.

	Игровой клуб Ивана Назарова в подмосковном Пушкино закрыт. фото: Ирина Боброва

— Недавно из-под стражи освободили экс-прокурора Ногинска Владимира Глебова. Вроде он оказался непричастен к этому скандалу?

— Глебову мы никогда не платили — об этом я написал в своих показаниях. Мы платили человеку, который говорил, что платит Глебову.

— Этот человек арестован?

— Арестован. Но имени его я не могу назвать. Он являлся действующим сотрудником прокуратуры.

«Я готов извиниться перед Шестуном»

— Давайте вспомним историю с вымогательством денег у главы Серпуховского района Александра Шестуна.

— Подробности пока не могу раскрывать. Но скажу одно: я никогда не вымогал деньги у Шестуна. Я имею отношение к этой истории только потому, что я про нее знаю. И все.

— Как это не вымогали? Есть видеозапись, где зафиксирован момент требования денег.

— В интересах следствия не могу комментировать эту историю. Да, я лично знаком с Шестуном. Более того, считаю его талантливым руководителем и хорошим человеком. Знаю, что и Шестун не испытывал ко мне неприязни. Я готов принести ему свои извинения. В дальнейшем следствие разберется в этих вопросах. У них уже есть другая трактовка того события.

— Вы испугались, когда полтора года назад Шестун выложил в Интернет видеообращение к президенту и назвал всех действующих лиц сегодняшнего скандала?

— Мне стало смешно. Думал, шутка, чей-то розыгрыш.

— Приведу еще одну цитату из интервью Александра Шестуна: «На криминальном жаргоне Назарова называли „разводящий“. Он занял место Валеры Казакова, которого расстреляли в 2008 году. Убили Казакова местные бандиты, у которых он вместе с прокурорами отнял Пушкинский рынок. Я хорошо помню Валеру. Он ездил по разным областям, способствовал назначению прокуроров областного масштаба. После его гибели эти вопросы начал решать Назаров. Ваня был в курсе, какое уголовное дело нужно открыть, какое закрыть, сколько это будет стоить. Также он знал обо всех кадровых перестановках в прокуратуре — знал стоимость того или иного места в органах. Можно сказать, в последнее время Ваня достиг уровня покойного Казакова. Назаров действительно стал „решалой“ крупного масштаба».

— Я не могу комментировать его слова. Не знаю, почему он так говорил. Я не занимал ничье место. Да, я хорошо знал Валеру Казакова. Ничего плохого о Казакове сказать не могу. Но уверен, что он не являлся бандитом. Чем конкретно занимался Валера, мне неизвестно. Мы познакомились с Казаковым в моем ресторане в Пушкино, он был постоянным гостем. Приезжал туда с разными людьми — сотрудниками прокуратуры, милицией, депутатами.

— Все теперь уже знаменитые люди области обедали в вашем ресторане. Такое хорошее заведение?

— Я открыл этот ресторан 6 лет назад. Мне было 24 года. На тот момент он считался самым лучшим рестораном японской кухни в Пушкино. Думаю, он и сейчас самый «вкусный» в городе.

	Иван Назаров: “В какой-то момент я понял, что рассчитывать на помощь тех людей, которым мы платили деньги, бесполезно”. фото: РИА Новости

— Что связывало Шестуна и Казакова?

— Мне неизвестно. Но то, что я занял место Казакова, — это ерунда. Я был и остаюсь бизнесменом, и все. Да, я владел незаконным бизнесом. Но на тот момент игровые клубы были на каждом углу. Например, на станции в Пушкино помимо моего игрового зала располагалось еще 9 клубов, которые принадлежали другим предпринимателям. Вся площадь была усыпана этими игровыми залами. Все моргало, сияло. Знаю, что в другом подмосковном городе на одной площади располагалось аж 22 игровых зала.

— Сколько всего игровых залов насчитывалось в Мособласти на момент вашего задержания?

— В области работало около 300, в Москве — порядка 500. Это цифры на февраль 2011 года — мы мониторили.

— Почему же Следственный комитет взялся за вас, а не за других бизнесменов?

— Это вопрос к оперативным службам. Но я не удивлюсь, если сейчас многие бизнесмены сами придут в СК и начнут давать показания на тех, кто требовал с них деньги. Ведь все платили одним и тем же людям. Кто-то больше, кто-то меньше. Кстати, несмотря на то что прокуроры ко мне относились вроде бы по-дружески, с меня они брали в 2 раза больше денег, чем с других. Также мне известно, что определенная группа людей собирала деньги не только с коммерсантов, а даже со своих сотрудников.

— Выходит, можно найти людей, которые расскажут то же самое, что говорите вы?

— И таких людей немало. Если они не испугаются и расскажут, тогда будет полностью восстановлена картина прокурорского беспредела.

— Вы не называете имена этих бизнесменов?

— В показаниях следователю есть некоторые имена. Кстати, я знаю точно, что некоторые бизнесмены платили даже за легальный вид деятельности. Вот и по поводу наших ресторанов нам дали ясно понять: «Вы работаете на территории Мособласти, будьте любезны — платите. Иначе возникнут проблемы». И мы прекрасно понимали, что эти проблемы возникнут. И платили просто за то, что наш ресторан стоит на их земле.

— После громкого скандала игровые клубы закрыли?

— У меня нет сейчас возможности проехать и посмотреть. Но говорят, что игровых заведений стало меньше.

«Что мне подарил Игнатенко на юбилей? Ничего не подарил»

— Иван, вы помните ваше знакомство с заместителем прокурора МО Александром Игнатенко?

— С Игнатенко меня познакомил Урумов.

— Привел в кабинет к Игнатенко и сказал: «Это наш главный — папа». Так, кажется, его называли между собой прокуроры?

— Ну... не совсем так было. Этот момент я тоже не хотел бы комментировать.

— Вы организовывали Игнатенко юбилей, где преподносили ему дорогие подарки. В свою очередь, он тоже гулял на вашем дне рождения. Что он вам подарил?

— На фотографиях с моего дня рождения, которые обошли все центральные СМИ, был изображен мотоцикл, под которым стояла подпись: «Подарок от прокуроров». Хочу внести ясность — этот мотоцикл я сам себе купил.

— Ну а что все-таки подарил Игнатенко?

— Не помню. По-моему, ничего не подарил.

— От других прокуроров тоже никаких ценных подарков не было?

— Ценных точно не было.

— А зачем вы всех позвали?

— Это же было мое 30-летие.

— Тем более! Такой праздник надо отмечать с близкими друзьями!

— Но те люди тоже требовали праздника.

— Неужели прокуроры не отдавали себе отчет в том, что про их роскошные банкеты кто-то может узнать?

— Эта группа людей ничего не боялась. Во всем этом скандале замешаны не только прокуроры, но и милиция, и депутаты. И всем им платили, все их боялись. Сам Игнатенко мне однажды сказал: «Хочешь работать — плати. Иначе извини. Дружба дружбой...»

— Несмотря ни на что, у вас и с Игнатенко сложились теплые отношения — вот и на яхте вы вместе путешествовали...

— На яхте Игнатенко не присутствовал. Там были я, Марат и наши друзья, не имеющие отношения к прокуратуре.

— Кстати, как вы к обращались к Игнатенко?

— Александр Николаевич и только на «вы».

— Выпивали наверняка вместе?

— Я вообще не пью. Только лимонад.

— Кому перепадала основная часть денег? Прокурору МО или его заму?

— Непосредственно Мохову мы не платили. Про него ничего не могу сказать. В их среде существовала определенная схема — кто-то собирал деньги, кому-то передавали.

— А сколько денег оседало в их карманах, по вашим расчетам?

— В интересах следствия мне нельзя называть точные цифры. Но заявляю со всей ответственностью: 80 процентов от нашей чистой прибыли мы отдавали прокурорам.

— Из показаний бывшего зампрокурора области Станислава Буянского следует, что прокурорам вы выплачивали по 30 тысяч долларов ежемесячно.

— Я знаком с показаниями Буянского только по СМИ. Дело в том, что он непосредственно работал в структуре и ему были известны те вещи, о которых я не ведал. Какие-то его показания я готов подтвердить, но большая часть мне неизвестна. Подтвердить названную им сумму в 30 тысяч долларов я не могу и не буду. Могу сказать одно — мы платили совсем другие деньги.

— Как вы думаете, Буянский на самом деле действительно такой честный прокурор или просто опередил события, чтобы его не посадили?

— Роль Буянского во всей этой истории установит следствие. Но его роль здесь есть. Хотя, на мой взгляд, Буянский — молодец, что добровольно заявил об этом беспределе.

	Дмитрий Урумов. фото: Наталия Губернаторова

— Однако уголовные дела в отношении прокуроров начали возбуждать только после ваших показаний, а не его выступлений.

— Действительно, возбуждать уголовные дела начали после того момента, когда мы подробно рассказали все следователям, включая даты, суммы, время, что и где происходило, кому и как платили.

— Ваше имущество арестовали?

— Все арестовали.

— Вернут?

— Следствие разберется.

— Как из ваших уст звучит история про коттеджный поселок «Силанс»?

— Существовал поселок «Силанс», где велось строительство домов. Некоторое время назад владельцы этого поселка предложили мне приобрести участок за 120 тысяч долларов. Людям нужно было превратить землю в деньги. Насколько мне известно, не только мне поступило это предложение. Я заплатил деньги человеку, который являлся хозяином всей земли. Но права собственника на меня так и не оформили.

— Тем человеком был Игнатенко?

— Да, деньги я заплатил Игнатенко. Но я не строил никаких домов Мохову и Игнатенко. Просто им принадлежал этот земельный участок, где возводили особняки прокуроры, милиционеры и так далее. Каким образом им досталась эта земля — мне неизвестно.

— В вашем деле фигурирует еще некая Валентина Спирина — на ее счета переводились деньги прокурорам?

— Я понимаю, про кого вы говорите. Но я никогда не видел эту женщину.

«Меня предупредили — начнешь давать показания, против тебя возбудят дело по более тяжкой статье»

— Давайте вспомним тот день, когда вас арестовали. Не промелькнула мысль — розыгрыш?

— Нет, я сразу понял, что все это серьезно.

— С кем вы сидели в камере?

— Меня переводили из камеры в камеру, поэтому люди попадались разные. Были те, которых обвиняли в контрабанде и продаже наркотиков, изменники родины. Я не могу сказать, что тюрьма — это что-то ужасное. Хотя «Лефортово» — не комната отдыха, это строжайший изолятор. Сказать, что там хорошие условия, — нет. Все крайне строго — подъем, отбой, заправить кровати...

— Вы, наверное, в армии не служили?

— Не служил.

— А помните ваше письмо президенту из СИЗО, в котором вы просили его отпустить вас?

— Я не писал это письмо.

— На судебных заседаниях вы всегда держали в руках иконку — откуда она у вас?

— Когда меня арестовали, мне ее передала моя девушка. Больше я ничего не просил...

Я не тешил себя иллюзиями: был уверен, что арест продлят. В какой-то момент я понял, что рассчитывать на помощь тех людей, которым мы платили деньги, бесполезно. Тем более что мои адвокаты ясно дали понять: «Если начнешь давать показания, против тебя начнут возбуждать более тяжкую статью. Так что сиди и молчи». Вот я сидел и молчал. Как вы знаете, я сменил тех адвокатов. Нынешние мои защитники — порядочные люди и профессионалы высокого класса.

— Сначала вас защищал небезызвестный Александр Добровинский?

— Я имел ввиду других адвокатов. Добровинский к ним не имел отношения. Он защищал меня по просьбе моего друга совершенно бесплатно.

— И что стало переломным моментом? Когда вы решили во всем сознаться?

— Все это время в СИЗО я думал, анализировал произошедшее. Я каждый день читал прессу — и был шокирован, сколько лжи было вылито на меня. А потом произошло убийство водителя Мамыева, Леши Прилепского. Тогда я уже окончательно пришел к тому, что пора восстановить справедливость. И вот на Пасху я написал заявление руководителю СК. Потом дал показания, полностью признал свою вину, что занимался незаконным предпринимательством. И еще: у меня не было никакой сделки со следствием. Мне ничего не обещали — речь не шла о том, чтобы переквалифицировать мою статью и отпустить меня под подписку о невыезде. Взамен за информацию мне ничего не предлагали.

— Иван, из СИЗО куда отправились первым делом?

— Сначала в храм, потом встретился со своей девушкой. А после — на место нашей нынешней дислокации, меня, Аллу и Марата сразу взяли под программу защиты свидетелей. Хотя в Интернете в тот же день появились сообщения — Назаров вышел из СИЗО, отправился в ночной клуб пьянствовать и тусоваться. Все это ерунда. Как видите, я не пью, не тусуюсь.

— Как вы планируете дальше строить свою жизнь?

— Я не знаю, как дальше сложится жизнь. Будет суд, где я полностью признаю свою вину. Наверное, продолжу заниматься ресторанным бизнесом. И если на моем пути опять появятся сотрудники правоохранительных органов с требованием платить деньги, уж поверьте, я найду, что им ответить. Ведь раньше мы не могли им противостоять из-за страха, незнания законов. Наверное, это у нас в крови — когда рядом появляется человек в форме и требует денег, мы думаем — заплатим, и все будет ОК!

— Кстати, сотрудники вашего ресторана не разбежались, пока вы отсутствовали?

— Не разбежались. Но когда мы начали давать показания, в ресторан зачастили с проверками. Думаю, кто-то решил сжечь мой бизнес. Но там не к чему было докопаться — все «белое», налоги мы платили исправно.

— До всего этого скандала вы жили счастливо?

— Не знаю, никогда не задумывался об этом...

— Вам не страшно думать о будущем?

— Конечно, страшно. Если бы не программа защиты свидетелей, мы и трех шагов от СИЗО бы не сделали. Мы ведь дали показания не только на прокуроров и милиционеров, а даже на сотрудников управления «К». Помню наш первый разговор. Я приехал на встречу с охранником. Зашел в ресторан, где сидели сотрудники управления «К», играли в нарды. Я попросил их накормить моего охранника, а мне принести счет. В ответ услышал: «К нам с собаками вход запрещен». Я удивился: «В смысле?» Они: «Оставляй его на улице». Оказывается, собакой они назвали охранника. И потом между нами состоялся разговор. Они тогда сказали: «Короче, нам все платят, но ты вроде парень нормальный — молодой, с тебя столько-то... С других больше собираем». Сегодня мои знакомые бизнесмены схватились за головы, когда узнали, что мы сдали этих людей: «Как вы осмелились?» — и добавляют: «Наконец-то их арестовали». А если бы мы не выступили, все продолжали бы молчать и платить. Сейчас нам удалось надломить систему. Вот только как теперь жить? Ведь у всех, кто сейчас за решеткой, на воле остались покровители, которые сделают все возможное, чтобы ухудшить нашу ситуацию. А многие опасные люди, которых мы упомянули в наших показаниях, до сих пор на свободе.

— Зачем вам нужна была охрана?

— Чтобы возить деньги. От прокуроров или еще от кого-либо могли неожиданно позвонить в любой момент с требованием: «Платите, срочно нужны деньги». Поэтому в машине у меня всегда лежал НЗ. Приходилось ехать, везти. Так и жил... А вы спрашиваете, счастлив ли я был?..