«Марш миллионов» должен был показать, насколько эффективна жесткая линия, которую власти проводят в отношении оппозиции в последний месяц.Каков в этом смысле коэффициент полезного действия нового Закона о митингах, принятого Думой специально к 12 июня?
Навели ли на граждан страх аресты участников беспорядков на Болотной и обыски у лидеров оппозиции накануне Марша? Испугались ли люди, которые ходили на митинги всю зиму и весну, всех этих жестких мер и решили «пока не вылезать»? Или, наоборот, эти меры их разозлили, и теперь на Марш пойдут уже и те, кто раньше не ходил, — исключительно в пику власти?
На Пушкинской площади через рамки люди проходили вполне спокойно, а милиционеры в белых праздничных сорочках вели себя даже приветливо.
Колонны Марша формировались по левому и правому рукавам Страстного бульвара. Сначала предполагалось, что правые силы выстроятся справа, левые — слева, а центристы посредине. Но на деле все перемешались. Слева реяли красные флаги коммунистов, за ними — радужные знамена секс-меньшинств, а дальше стояли анархисты и угнетенные педагоги школ и университетов.
Правую колонну возглавляли транспаранты «Яблока» и зеленые воздушные шары Химкинского леса, за ними — оранжевая «Солидарность», а после нее, как ни странно, националисты с бело-желто-черными знаменами.
Из лидеров оппозиции, вызванных на допрос, на Марш пришел, кажется, только Удальцов, объяснив, что Следственный комитет может подождать, сегодня ему важнее быть здесь.
Марш начался в час, и мы двинулись по Сретенскому бульвару к Трубной площади. Настроение и состав участников, которых я видела вокруг себя, никак не отличались от предыдущих шествий. Зимой на Сахарова и весной на Болотной я видела точно таких же людей всех возрастов, слышала те же лозунги и читала примерно те же транспаранты. У людей не было страха — как бы не попасть в зачинщики беспорядков. Не было агрессивного, раздраженного настроения — вот, вы нас давите, а мы назло вам идем и идем. Нет, ничего этого не чувствовалось.
Трубная площадь находится в низине. Когда мы дошли до нее, я оглянулась и увидела, что Страстной бульвар, откуда мы спустились, до конца заполнен людьми. На Рождественском бульваре, по которому нам предстояло подняться, была та же картина.
Марш двигался по проезжей части — справа и слева от бульвара. Сам бульвар, начиная от Сретенки, был закрыт. Через каждые десять метров там стояли празднично одетые милиционеры с овчарками и ротвейлерами. Переулки по боковым сторонам перекрывали поливальные машины и омоновцы. Если бы не пляжные наряды людей с зонтиками и соломенными шляпами, наше мирное шествие из-за таких усиленных мер безопасности напоминало бы движение зэков по этапу. Хотя, конечно, зэки не ходят со знаменами...
Когда мы дошли до метро «Тургеневская», стало ясно, что нынешний Марш — один из самых многочисленных. Народу, как мне показалось, было больше, чем в декабре на Сахарова, а тогда говорили о 80–100 тысячах. Площадь перед сценой была уже заполнена, а люди с бульваров все шли и шли, и им не видно было конца.
Глеб Павловский, которого я увидела в толпе, сказал, что, по его мнению, 15–20% митингующих пошли на Марш из-за обысков у оппозиции и что вот этот праздник — День России, — смысл которого раньше был туманным для общества, сегодня неожиданно наполнился новым гражданским содержанием.
«То, что пришло так много людей, говорит о том, что линия, которая проводится властями в отношении оппозиции, не приносит успеха. Как вы считаете, подвергнется ли она теперь корректировке?» — спросила я Глеба Олеговича. Он сказал, что не удивится, если эта линия станет более жесткой. «Но вообще я теперь не знаю, что думает Путин», — добавил он, дав понять, что раньше знал.
Председатель Общественного совета при президенте по правам человека Михаил Федотов придерживался иного мнения. «Если сегодня все обойдется без беспорядков, столкновений и провокаций, — сказал он, — завтра власть, возможно, начнет думать о том, как спокойно решать эту проблему».
Мне хочется надеяться, что власть поймет то послание, которое стремились донести до нее участники Марша.
Они не хотят воевать. Они хотят быть услышанными.
Юлия Калинина
--------------------------------------------------------------------------------
БОЛЕЕ 100 ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК
В столице прошел второй по счету «Марш миллионов». К 12 часам за «Пушкинским» кинотеатром собралось около 20 тысяч человек. Люди растерянно оглядывались вокруг, в толпе проносился шепот о том, что после побоища 6 мая протест поредел, но уже к началу движения колонн в сторону проспекта Сахарова стало очевидно, что прогнозы скептиков не оправдались, людей собралось больше, чем на самых масштабных зимних акциях, — по оценке корреспондента «МК», более 100 тысяч человек.
Когда толпа приблизилась к трибуне на проспекте Сахарова, стало очевидно, что люди отреагировали на ужесточение закона о митингах и обыски лидеров оппозиции усилением протестной активности — колонна тянулась до Страстного бульвара. Что касается настроений активистов, то очевидно, что веселый и креативный зимний протест подошел к концу и сменился: стал если не радикальным, то более сосредоточенным на политических требованиях и серьезным. Толпа пестрила партийной символикой и политическими лозунгами.
Еще до начала движения колонн на Страстном бульваре Сергей Удальцов озвучил новый манифест, составленный оргкомитетом протестных действий. Требования, как отметил Удальцов, на этот раз стали более конкретным и политическими. Среди них освобождение политзаключенных, эфир оппозиционерам на центральных каналах, коренная политическая реформа, досрочные выборы президента и парламента. Удальцов отметил, что, как представитель левых сил, он хочет добавить социальные требования, в первую очередь распределение доходов от природных ресурсов между населением, рост зарплат, замораживание роста тарифов ЖКХ, обеспечение реальной свободной деятельности профсоюзов и право на забастовку.
— И в заключение мы требуем решения основных вопросов не кулуарно, а на референдуме. Мы уже в этом году освободим Россию от жуликов и воров.
Вслед за Удальцовым со сцены выступил Борис Немцов:
— Мы пришли, потому что мы крутые и нас не запугать, — заявил он с трибуны. — Они нас боятся как огня. Они мучают наших товарищей в эти часы, но мы не будем отвечать подлостью на подлость, гнусностью на гнусность! Мы должны подписать мирный манифест и освободить нашу страну от пожизненного вороватого президента массовым, мирным, конституционным протестом«.
Неожиданно много на марше оказалось активистов правых националистических движений под имперскими флагами, а их представитель, заместитель председателя «Российского общенародного союза» писатель Иван Миронов, был встречен аплодисментами как соратников, так и членов прочих движений.
Когда выступления политических деятелей закончились, началась вторая, музыкальная часть акции. Глеб Самойлов рассказал о «Белом альбоме», записанном известными российскими музыкантами в поддержку протестного движения. На акцию так и не пришел блогер Алексей Навальный. Как рассказала «МК» его секретарь Анна Ведута, когда Алексея закончили допрашивать в Следственном комитете, он планировал приехать на митинг, но оперативники вынудили его присутствовать на обыске в офисе «РосПила». Очевидно, что, несмотря на опасения, сценарий 6 мая не повторился, выступающие добрались до сцены и не сели по дороге. Сергей Удальцов заявил, что летом оппозиция не уйдет в отпуск, продолжатся бессрочные народные гулянья, основным требованием которых должно стать освобождение политзаключенных. А в ноябре в день рождения Путина и годовщину смерти Политковской, по замыслу Удальцова, пройдет новая, возможно, самая массовая акция протеста, к которой ближайшие месяцы оппозиционеры будут готовиться.