Когда в министерстве иностранных дел мне сказали: «Мы едем в Иран, Вы поедете с нами?», я сначала подумал, что это шутка, потому что я в последнее время написал несколько статей, в которых содержалась критика иранской политики в регионе и некоторых аспектов политики Турции по отношению к Ирану.
Внутренний голос нашёптывал мне, что те, кто звал меня в эту поездку, думали так: «Это же ты критикуешь нашу политику в отношении Ирана и политику самого Ирана. Вот и давай, смелее в бой!» Не успел я совсем растеряться, как советник по СМИ министра иностранных дел Ахмеда Давутоглу Осман Серт ответил: «Да, вперёд и с песней! Если решаешь ехать, мы ждём тебя. В Эр-Рияд мы прихватим тех, кто критикует политику по Саудовской Аравии и поддерживает Иран».
Я написал в Твиттере, что еду в Иран. Оказалось, не напрасно я удивлялся. Кто говорил, что Иран не даст визы, кто предупреждал, чтобы я там не зевал, а то меня в Ормузский пролив сбросят.
Ладно мои личные дела, но в целом наши отношения с Ираном заметно осложнились, вплоть до угроз о нападении, особенно после нашего согласия разместить натовский радар на своей территории. Мнения по Сирии обеих стран тоже разошлись. Малики, симпатии которого на стороне Ирана, приказал выдать ордер на арест всех из иракского правительства, кто симпатизировал Турции. То же с Ливаном. Кроме того, в Ормузском проливе чуть ли не забили в барабаны войны Иран и наш «образцовый» союзник США. В свете всех этих неприятных событий мне показалось интересным, что Ахмед Давутоглу, который, как я полагал, испытывал разочарование из-за данного Ирану кредита и потраченных усилий, совершит именно в Тегеран свой первый визит в 2012 году.
Как бы то ни было, журналисту не следовало упускать такой шанс – посетить эпицентр этих горячих событий. И хорошо, что я поехал. Давутоглу и его команда, как и всегда, пустились в марафон встреч, из двух ночей оставив на сон лишь 3-5 часов. Министр увиделся со всеми кроме Хаманея. Это были не просто протокольные переговоры, на этих переговорах все вопросы обсуждались максимально открыто.
Переговоры с Ахмадинеджадом длились два часа, разговор с секретарём Высшего совета национальной безопасности Ирана Джалили занял более шести часов. Министр иностранных дел Салихи, встретив своего коллегу у трапа самолёта, всё время до полтретьего ночи четверга, когда мы должны были улетать, провёл с Давутоглу.
Обессиленный, я ждал в частном самолёте на аэродроме Мехрабад, пока закончатся последние переговоры, которые были организованны спонтанно, после того как пришло сообщение о том, что в Багдаде были проведены назначения на места суннитских министров, который были уволены из правительства; вот этот кризис и стал темой ожесточённых дискуссий на переговорах. Ждал я и не удержался от шутки: «После визита Давутоглу Салихи, наверняка, уйдёт на неделю в отпуск, чтобы отдохнуть». Конечно в этот список встреч надо включить и переговоры с представителями иранской интеллигенции и иракским политиком Муктеда Садром, а также беседу, которую мы вели по дороге обратно до самого утра.
Когда встречаются два таких важных "тяжеловеса" региона, волей-неволей всплывает много вопросов для обсуждения. Но самым насущным оказался вопрос, связанный с теми ужасными, распространяющимися из Сирии и Ирака на весь регион столкновениями между шиитами и суннитами. Важно было, что скажет на это иранскому руководству ведущий себя всегда доброжелательно Давутоглу.
Послание министра Тегерану на закрытых и открытых переговорах звучало ясно: на Ближнем Востоке происходят большие изменения. Есть положительные тенденции. От Египта до Марокко проводятся свободные выборы, и победу на них одерживают течения суннитского/исламистского/демократического толка. Что вы будете делать, если окажется, что за религиозными столкновениями в Ираке, Сирии и Ливане стоит Иран? Как вы будете строить отношения со столькими суннитскими правительствами, которые будет выступать против вас? Имейте это в виду.
Помимо этого, за последние тридцать лет исламский мир пережил три волнительных события. Первые два закончились разочарованием. Иранская революция и афганская война в 80-е годы вызвали воодушевление: две супердержавы потерпели поражение. Но после вывода советских войск моджахеды принялись воевать друг с другом, началась ирано-иракская война, а исламская революция осталась безучастной к массовым убийствам в Хаме. В результате всё воодушевление прошло.
Вторая волна прокатилась после развала СССР в 90-х. Однако и в этом случае события в Алжире, ситуация после захвата Ираком Кувейта, появление из творившейся в Афганистане анархии «Аль-Каиды», события 11 сентября привели к крушению надежд в исламском мире.
Сейчас регион переживает третью волну подъёма. Либо это волна объединит регион, и восторжествуют свобода, благополучие и мир между народами. Либо события в Сирии и Ираке приведут к холодной войне в регионе, сцепятся меж собой мусульманские страны, сложится тяжёлая ситуация, похожая на ирано-иракскую войну. Мы не хотим, чтобы и эта волна закончилась разочарованием. Иран, расставляя приоритеты, повлияет на ход событий или положительно, или отрицательно. Закладываются основы на сто лет вперёд.
Каждый должен определять свою линию поведения, отталкиваясь от этой мысли.
Послание предельно ясно, но вопрос остаётся следующим: поймёт ли эти благожелательные призывы иранское руководство, которое вопреки разрабатываемым Турцией в последнее время принципам «каждый в выигрыше» и перспективе восприятия региона как целого, втягивается в опасную пучину конфликтов на религиозной почве?