Я хорошо помню, как сильно отец любил слушать новости. Обычный фермер в отдалённом уголке страны, он никогда не ходил в школу и брал меня, ещё ребёнка, с собой, когда ходил поливать наш фруктовый сад.
От меня требовалось лишь нести радио — единственное средство связи с миром в типичной деревне 1980-х годов, в которой не было электричества, — чтобы он не пропустил очередной выпуск новостей. Благодаря тому, что отец слушал разные станции, я, живя в удалённой деревне с этнически смешанным населением, в свои семь или восемь лет знал такие из них, как «Голос Америки» или «Голос Москвы». Отец не интересовался политикой и никогда бы не стал ей заниматься; он был обычным турецким гражданином. Зачем я пишу об этом? Чтобы показать, что в турецком обществе новости и политика всегда были важной частью повседневных разговоров, хотя в последние годы у «поколения iPod» уже не такое к ним отношение.
Для противодействия большому количеству политических споров в общественной сфере политическим лидерам всегда требовалась международная поддержка или же зелёный свет от военных, чтобы справиться с крупными проблемами страны, среди которых курдский вопрос и демократическая свобода, даже чтобы решить открыть семинарию Халки, которая была главной школой богословия Восточной Православной церкви Вселенского константинопольского патриархата, пока не была закрыта властями в 1971 году. Несмотря на желание, правительству могущественной Партии справедливости и развития /ПСР/ для принятия окончательного решения необходим зелёный свет от военных.
Причина, по которой избранному правительству необходима международная поддержка или зелёный свет от военных, заключается в том, что в Турции термины «государство» и «правительство» — это два абсолютно разных политических понятия. Каждый турок, встреченный на улице, не только знает разницу, он с детства приучен к тому, что государство — это политическая сущность, которая должна существовать всегда, а правительства — это сущности временные, приходящие к власти, которым не следует касаться ключевых вопросов, подпадающих в область национальной безопасности. Кроме того, понятие «национальная безопасность» трактуется очень широко. Такие темы, как семинария Халки и курдский вопрос, требования признать геноцид армян и проблема Кипра, религиозные сети и Северный Ирак — все они являются вопросами национальной безопасности, поэтому гражданское правительство не может проводить политику, направленную на их решение. По сути, когда правительство ПСР попыталось изменить традиционное положение Турции на Кипре, военные генералы разработали план переворота для его свержения. Благодарю Всевышнего, что греки отказались от плана Аннана и спасли турецкую демократию.
Таким образом, в политической системе Турции почти нет возможностей для правительства проводить политику, касающуюся ключевых вопросов, и даже предлагать такую в ходе предвыборных кампаний. Главные решения принимаются не в кабинетах министров, а на встречах генералов и нескольких лиц из Совета национальной безопасности (MGK). Генералы видят в такой системе удобный способ влиять на политику; в то же время, правительство относится к этому как к безопасному и менее рискованному способу следовать опасным курсом. Оппозиционные партии относятся к решениям MGK, как будто они даны свыше, не выступают против этих решений, даже не интересуются, что обсуждается на заседаниях MGK. Недавно президент Абдуллах Гюль предложил оппозиционной партии принимать в них участие, но её лидер отказался от предложения. «Если я буду принимать участие в заседаниях совета национальной безопасности, я стану частью процесса принятия решений, которые, будучи лидером оппозиционной партии, я не могу критиковать», — объяснил он своё решение.
Задача оппозиции в политической системе Турции — не предлагать больше демократии или менять систему, а критиковать текущее правительство по вопросам экономики, коррупции, национального единства, бессилия правительства перед терроризмом и даже, в некоторых случаях, неспособности установить военное положение в курдских регионах. Если правительство ведёт жёсткую политику, совпадающую с решениями военных, то оппозиционные силы (за исключением националистской курдской партии) никогда не критикуют его за «милитаризацию» системы.
По правде говоря, правительству для применения своей политики остаётся только экономика, здравоохранение и, до определённого момента, образование. Правительство ПСР, пытавшееся изменить ситуацию и пробовавшее внести свою лепту во внешнюю политику, сферу безопасности и курдский вопрос, пришлось столкнуться с военными, СМИ и даже оппозицией. Причина военно-гражданского кризиса, сформировавшегося за время работы правительства ПСР, не в их исламистском прошлом, а в их намерении повлиять на те политические сферы, которые подконтрольны правительству на бумаге, но не в жизни.
Всего лишь один пример: технически, на бумаге, у премьер-министра есть право назначать начальника генерального штаба, но в действительности действующий начальник генштаба сам решает, кто будет его преемником, и, получается, открывает дорогу преемнику своего преемника. Премьер-министр принимает участие в заседаниях Высшего военного совета, на которых принимаются решения, но ни он, ни министр обороны не имеют права отклонить какое-либо решение, принятое в ходе голосования совета, большую часть которого составляют генералы, а не гражданские.