Есть одна особенность, которую стоит особо подчеркнуть, хоть она и может показаться в какой-то мере странной: на самую большую в Турции группу людей, консерваторов, оказывается самое большое давление. И оно не является результатом действий правоохранительных органов.
Конечно, давление, оказываемое полицией, жандармерией и разведкой, было очень эффективным, но его не хватало для того, чтобы эту группу людей уничтожить, негативно на нее повлиять или объявить вне закона. Обвинения в реакционизме (что это такое — трудно не только понять, но и объяснить) преследовали консерваторов, как страшное приведение.
Но эта группа людей, на деятельность которой падает подозрение, никогда не помышляла о нарушении закона или о достижения своих требований через вооруженный конфликт. Они противостояли маргинальным группам, склонявшимся к подобным мыслям, и установили социальное спокойствие, руководствуясь сурами из Корана.
Несмотря на вклад консерваторов в социальную сплоченность, с ними плохо обращались, их притесняли и оговаривали. В то время как мнение представителей элиты о консерваторах, как о грубых деревенских невежах и даже оборванцах, в какой-то мере возмутило последних, оно также привело со временем к изменениям. «Анатолийскими тиграми» руководило чувство того, что ими пренебрегают. Но при этом они не только не опустили руки, но и не захотели мстить. Как раз наоборот: они вплотную подошли к демократической зрелости, и консервативные группы начали передовые реформы. Например, ели бы у консервативных групп не было бы такого положительного взгляда на процесс интеграции в ЕС, Турция бы не добилась того прогресса, какой имеет на данный момент. Если бы религиозные группы меньше выступали в поддержку немусульман, демократические требования этих меньшинств не звучали бы так громко. Если бы консерваторы — выходцы из народа не поддержали столь важные алавитскую и курдскую инициативы, не были бы предприняты столь решительные шаги для их претворения в жизнь.
Отношение консерваторов
Почему консерваторы положительно реагируют буквально на каждый демократический шаг? Потому что именно демократические реформы им нужны большее всего. Потому что они больше других страдают от нарушений прав и свобод. С определенного времени (и в какой-то степени до сих пор) на консерваторов оказывалось самое большое давление, они были самыми подавленными и изможденными людьми. Их имена первыми попадали в списки подозреваемых, в первую очередь на них были направлены постмодернистские перевороты, их использовали и во всех переворотах и меморандумах, где создавались темные планы. То, что они до сих пор становятся жертвами, несмотря на обещаниях всех правивших и правящих политических сил учитывать интересы этой религиозно-консервативной группы, — результат характерного для Турции конфликта «удержания власти и передачи власти». У называющих себя хозяевами режима и повелителями системы такие прочные позиции в гражданском и военном аппаратах, судебных органах и СМИ, что некоторые антидемократические запреты останутся, вне зависимости от того, кто придет к власти.
Тут-то и начинают появляться различные вопросы. Например, «почему такая партия как Партия справедливости и развития (ПСР), обозначающая себя консервативно-демократической, не может добиться прогресса в этой области?» Или «почему эти группы все еще поддерживают ПСР, несмотря на то, что ей не удается достигнуть прогресса?»
На первый вопрос консерваторы отвечают следующим образом. Как и все консервативные группы, ПСР противостоит «плану уничтожения», подготовленному группой известных и высокопоставленных людей. Другими словами, и существующее положение вещей, оппозиционное правящей политической силе и создающее проблемы даже в самых основных темах, и фанатики, выработавшие жестокую и репрессивную позицию по всем вопросам — от хиджаба до толкований Корана, — на самом деле, одно и то же. Вот почему эти люди считают, что «ПСР не в ответе за данную ошибку».
Настоящие виновники в массовой поддержке ПСР — это политические партии, чья деятельность может стать ей альтернативой. Партии, правоцентристского толка, как они сами это заявляют, которые могут привлечь консервативные группы, быстро исчезают из-за своих темных связей. И при этом они все равно поддерживают подозреваемых по делу «Эргенекон». До сих пор не все сторонники Демократической партии (ДП) смогли поверить в ту поддержку, которую Хюсаметтин Джиндорук выразил организации «Эргенекон» во время партийного съезда. В связи с отдалением Партии националистического движения (ПНД) от консерваторов, их единственной альтернативой осталась Партия справедливости и развития. За сложившуюся ситуацию винить стоит не избирателей или ПСР, а, скорее, правые партии, захотевшие попробовать себя в политике в центре.
В продолжающемся запрете на ношение хиджабов в университетах есть своя систематическая логика. Основные силы, не имеющие тесных связей с общественностью и заявляющие: «Может быть, вы и выиграли выборы, но у нас есть право последнего слова», превратили этот запрет в символ. Семьи, которым разрешено записывать своих детей, учащихся начальной или средней школы, на любые курсы для поступления в университет, не имеют права выбрать для них курсы изучения Корана. Почему? На этот вопрос нет правдоподобного ответа. Решение, которое правительство было вынуждено принять во время вооруженного переворота 28 февраля 1997 года, не может быть отменено, потому что, оценивая произошедшие события, при текущем положении вещей в расчет берутся символические аргументы, а не социальная справедливость. Как насчет того, что под подозрение попадают ученики на имамов-проповедников? Вы бы подумали, что речь идет о неподвластной министерству образования структуре; вы бы подумали, что речь идет о школе без определенного учебного плана; вы бы подумали, что речь идет о школах, которые выдают дипломы людям, совершившим тяжкие преступления.
Данными примерами эта тема не ограничивается. Гневный общественный протест продолжается. Например, было придумано преступление под названием «проникновение в государство». Поначалу вы думаете, что в нашу страну проникает гражданин другого государства. Но нет — речь идет о гражданах этой страны. Эти люди платят налоги, они ответственные граждане. Так в чем же дело? Консерваторы выбиваются из идеологической модели, созданной системой. Разве не это ключевой момент? Разве не это позволяет объединенная и плюралистическая демократия? В результате такого подхода, принимающего отдельных лиц за чужих, образовался избыток грубых слов, таких как реакционист и фанатик. Вы открываете школу, а ее называют школой с религиозным уклоном; вы открываете пансион, а его называют общежитием. Разве это преступление, когда люди, буквально следующие всем законам, осуществляют свои гражданские права и занимаются подобной деятельностью? Нет. Так почему же на этих людей оказывается такое же давление, как если бы они совершили что-то противозаконное? Ответ прост: считающие себя настоящими хозяевами государства не могут спокойно относиться к необходимости делить власть с перебравшейся в центр периферией и, поддавшись основанному на классовой борьбе рефлексу, пытаются сохранить свое господство, не подпуская к власти других. Не имея возможности просто выйти и заявить гражданам: «Мы — элита, а они выходцы из деревень», они наводят на эту тему идеологический глянец. Они пытаются обезопасить власть, которую проиграли на выборах, провоцируя «стражей установившегося порядка».
Предпочитая хранить молчание
Группа консерваторов предпочитает хранить молчание. Частично это молчание законно и объяснимо. Например, им не свойственно выходить на улицы, как это в знак протеста делают другие. Кроме того, они знают, как могут быть использованы людские массы и поведены в различных направлениях.
Очевидно, что консервативным группам нужна не только храбрость, чтобы сражаться за свои права: им необходимо выработать методы, совместимые с их взглядами и нормами. Такая работа должна проходить в рамках закона, иметь под собой демократическую основу и поддерживаться гражданским обществом. Но прежде чем что-либо из вышеперечисленного станет возможным, консерваторам необходимо сбросить незаконно надетые на них оковы.
Когда они защищают свои самые естественные права и осуществляют свои самые основные религиозные обязанности, они испытывают неудобства и смущения, словно совершают нечто противозаконное. Это результат долгих лет страха перед государством и психологического давления. Легко открывать школы, строить пансионы, организовывать курсы изучения Корана, основывать ассоциации предпринимателей, участвовать в акциях профсоюзов и заниматься деятельностью, требующей специальных навыков и средств, как например в области культуры, искусств и масс-медиа. Однако требуется время, чтобы перестать чувствовать стыд, занимаясь чем-то из перечисленного, и осознать, что «мы тоже являемся частью этой страны».
Пришло время выработать подобное поведение. Консерваторы, с одной стороны, начнут выступать в поддержку своих прав и сражаться в границах дозволенного, а с другой — поддерживать любые попытки демократических преобразований. Тогда Турция действительно станет приемлемой для жизни страной, а ее демократия будет идти твердой поступью, которой все будут завидовать.