Аналитики пишут, что Турция переживает распад широкой коалиции режима, оставляя место для более узкого, более сектантского и принудительного правящего альянса, одновременно получая историческую возможность для радикальной либерализации.
Синем Адар и Ектан Тюркылмаз в статье для Open Democracy утверждают, что повторные выборы мэра Стамбула 23 июня, на которых кандидат от оппозиции одержал уверенную победу над кандидатом от правящей Партии справедливости и развития (ПСР) президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, стали оживляющим моментом для оппозиции и почти смертельным ударом по власти Эрдогана.
Потеря крупнейшего города Турции и финансового центра Стамбула, где началась политическая карьера Эрдогана, вызвала тревогу у ПСР, которая правит Турцией уже 17 лет.
Однако именно парламентские выборы в Турции 7 июня 2015 года, когда правительство ПСР впервые с момента прихода к власти в 2002 году не смогло получить достаточно голосов для формирования единого партийного правительства, ознаменовали начало нового периода для ПСР, говорится в статье.
За этим поворотным моментом последовал неудавшийся путч 15 июля 2016 года, пишут Адар и Тюркылмаз, который «вызвал массовый сдвиг в восприятии среди правящих элит с широкими последствиями для государственного аппарата».
Неудавшийся переворот сменился царством страха, писали аналитики, где ни одна группа или отдельный человек не были свободны, включая верхние эшелоны правительства, бюрократии и военных.
Кроме того, аналитики пишут о том, что более 300 человек были убиты и более 2 тыс. 100 получили ранения во время неудавшегося путча 15 июля 2016 года, который, по утверждению Анкары, был организован движением Фетхуллаха Гюлена. Турецкое правительство утверждает, что религиозная группа Гюлена возглавила давнюю схему свержения президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана путём проникновения в турецкие учреждения, в частности в Вооружённые силы, полицию и судебную систему.
За три года репрессий со стороны турецкого правительства после неудавшегося переворота более 77 тыс. человек были заключены в тюрьму до суда, а около 150 тыс. гражданских служащих, военнослужащих и других лиц были уволены или отстранены от работы.
С тех пор как провалился путч, режим Эрдогана шатался от одного политического, экономического и дипломатического кризиса к другому, говорят авторы, добавляя, что в результате неустойчивая система предоставляет как союзникам Эрдогана, так и противникам постоянный поток политического оружия, чтобы ударить по «хлипкому авторитаризму» турецкого лидера.
«Стремление Эрдогана создать агрессивное большинство для поддержки и защиты своей популярности подтолкнуло в противном случае разбросанные соперничающие оппозиционные партии ближе и в конечном итоге помогло активизировать специальный альянс между ними», — пишут Адар и Тюркылмаз, отмечая, что именно откладывание мирных переговоров ПСР с курдами стоило выборов 31 марта.
Курды, особенно те, кто связан с преимущественно прокурдской Демократической партией народов (ДПН), поддержали оппозиционного Экрема Имамоглу в Стамбульском голосовании.
Между тем, союзник Эрдогана и лидер ультраправой Партии националистического движения (ПНД) Девлет Бахчели вырезал для себя ключевую роль в правящем альянсе, поскольку он сотрудничает с группами, в рамках ПСР иногда даже эффективно обходя Эрдогана, говорится в статье.
«У Эрдогана, похоже, нет выбора, кроме как держать Бахчели на борту любой ценой», - добавляют авторы.
Турецкий лидер, который, вероятно, останется самым заметным именем в политике страны в обозримом будущем, говорится в статье, благодаря своему авторитаризму, по иронии судьбы, создал возможности для радикальной либерализации турецкой политической системы.
Однако это останется гипотетической возможностью при отсутствии «соответствующих коллективных политических действий и программно-стратегического вмешательства», заключают аналитики.