Внешняя политика Турции в Сирии провалилась по меньшей мере по четырём пунктам.
Начнём с того, что Анкаре не удалось добиться смены режима, что и стало причиной её участия в сирийском конфликте.
Во-вторых, война привела к созданию независимого курдского политического органа в Сирии, что находится в прямом противоречии с целями Турции в отношении курдов.
В-третьих, несмотря на свои амбиции установить правила, Турция сегодня является неполноценным игроком в Сирии, подчиняясь воле великих держав войны, России и США, даже в критических решениях.
Наконец, сирийская война превратилась в глубокий и сложный кризис, который, вероятно, будет продолжаться в течение многих лет и нанесёт ущерб Турции различными способами, в том числе экономически и политически, но самое главное, в военном отношении.
Сирийский конфликт имеет особое значение в истории турецкой внешней политики по одной простой причине: с самого начала своего участия внешняя политика Турции в Сирии разрабатывалась и осуществлялась исламистскими акторами в соответствии с их идеологической парадигмой, знаменуя собой разрыв с традиционной кемалистской внешней политикой Анкары.
Действительно, во время сирийского конфликта исламисты правящей в Турции Партии справедливости и развития (ПСР) успешно отменили два традиционных столпа турецкой внешней политики: принцип статус-кво в международной политике и принцип прозападности.
Турция, впервые в своей истории, стремилась сменить режим в соседней стране. С этой целью Анкара не отказалась от использования своей армии, а также от использования групп ополченцев.
Кроме того, ПСР внесла ревизионизм и незападность, обозначив радикально иную позицию, чем кемалисты. Эта новая внешнеполитическая ориентация ближе к России, хотя и противоречит западной парадигме безопасности, включая НАТО.
Исламисты уже давно критикуют кемалистов за то, что они не проявляют большого мужества во внешней политике, игнорируют потребности мусульманских государств и находятся под опекой Запада.
Арабская весна дала ПСР подходящую региональную обстановку для проверки своих идей. Соответственно, Анкара поддерживала связанные с исламистами ополченческие группировки в Сирии, Ливии и за её пределами, поскольку Турция стала «воюющим государством», готовым принять асимметричные военные методы.
Сирийская война дала первый шанс судить о новой исламистской внешней политике Турции, таким образом, на одном уровне исламисты виноваты в её провале.
С другой стороны, неудача Турции является результатом продолжающегося кризиса в турецкой армии. Критические годы сирийской войны совпали с глубоким институциональным кризисом внутри вооружённых сил, который тесно связан с происходящими в стране политическими событиями.
Один из главных вопросов - идеология. Как историческое учреждение с Кемалистским, модернистским и прозападным статусом, турецкая армия сегодня не имеет чёткой институциональной идентичности, разрывается между своими исламистскими боссами и своими секуляристскими традициями.
Кроме того, начиная с Эргенекона и заканчивая неудавшимся переворотом, армия за последнее десятилетие подверглась бесчисленным чисткам - плюс, что подстегнуло политическую борьбу между различными фракциями и подорвало критерии продвижения и заслуг.
Это привело к серьёзной реструктуризации, в том числе совсем недавно Эрдоган приказал более 120 генералов на новые должности только на прошлой неделе. Эта неожиданная перестановка в сочетании с глубоко проблематичной политикой Сирии побудила пятерых генералов уйти в отставку.
«Не в интересах нашей страны работать против центрального правительства в Сирии и нести груз империалистической прокси-войны. Мы сейчас делаем аморальные вещи в Сирии, но они не являются преимуществом нашей страны», — сказал отставной контр-адмирал Тюркер Эртюрк.
В рамках перехода от политики смены режима к сдерживанию курдских боевиков турецкие войска в настоящее время развёрнуты в районах северной Сирии, захваченных в ходе двух военных операций против Отрядов народной защиты (YPG), курдских боевиков, союзных с Соединёнными Штатами в борьбе с ИГИЛ (запрещена в РФ), но связанных с вооружёнными повстанцами в Турции. Эрдоган неоднократно угрожал начать третью операцию против YPG к востоку от Евфрата.
Учитывая все эти события, даже внешний вид турецкой армии изменился, поскольку она больше похожа на армию слаборазвитой страны, а не на дисциплинированную и современную форму прошлого.
Ещё одна ключевая проблема с армией — плохие отношения между её высшими офицерами и государственными чиновниками. В значительной степени ПСР выработала привычку использовать армию в Сирии для достижения политических целей. В результате Анкара разработала планы, которые не имеют шансов на успех и могут даже не соответствовать военной логике.
Одним из главных недостатков кемалистской Турции было отсутствие гражданского контроля над армией. Но у исламистской Турции есть свои проблемы в плане военно-гражданских отношений.
Гражданские лица во многих случаях кажутся в значительной степени незаинтересованными в военной стратегии, даже когда речь заходит о чисто военных делах. В результате, как мы видели в Сирии, турецкая армия стала инструментом часто меняющихся стратегий, разработанных в основном с политическими намерениями.