Во вторник, 21 февраля в пресс-центре «МК» состоялась панельная дискуссия «Турция и Ближний Восток». Мероприятие было организовано Международным Институтом развития научного сотрудничества (МИРНаС) совместно с издательским домом «Московский Комсомолец».
В ходе дискуссии эксперты затронули актуальные проблемы турецкой внешней и внутренней политики, проанализировали Анкары в урегулировании сирийского кризиса и состояние российско-турецких отношений.
Еще с 2010-2011 гг., с событий так называемой «Арабской весны», Турция играла в них важную роль – даже если не была в них вовлечена непосредственно. Речь идет о том, что именно турецкая система на тот момент казалась подходящей для переживавших волнения арабских стран, считает чрезвычайный и полномочный посол, кандидат юридических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, эксперт международного дискуссионного клуба «Валдай» Александр АКСЕНЕНОК. «Казалось, что именно турецкая модель исламской демократии будет образцом для дальнейшего общественно-политического развития, что найден путь модернизации ислама, – отмечает он. – Однако позднее оказалось, что привлекательность этой модели значительно поблекла».
Это вытекало, считает эксперт, как из внутренних проблем Турции, так и из внешних вызовов. «Сыграл роль «Сирийский бумеранг», – отметил Александр Аксененок. – С самого начала событий в Сирии Турция – и Эрдоган лично, поскольку режим в стране значительно персонифицирован, – руководствовалась ошибочными расчетами, состоявшими в планах вести войну на три фронта: с режимом Асада, с ИГ («Исламское государство», запрещенная в РФ террористическая группировка) и с курдами. На деле это воплотилось в борьбу с Асадом и курдами. ИГ же стало лишь политическим прикрытием для этой борьбы».
Еще до сирийского кризиса Эрдоган на встречах с Асадом настаивал на том, чтобы в сирийское правительство были введены «Братья-мусульмане». Этот фактор сыграл значительную роль в охлаждении отношений между двумя лидерами, отметил эксперт. Практика же борьбы на два фронта привела к негативным последствиям для Анкары. Тем не менее, в переломный момент лидеры, подобные Эрдогану, способны пересмотреть свои взгляды, подчеркивает Александр Аксененок. С этим связаны и изменения в турецкой внешней и внутренней политике – однако выводы о том, какое влияние они окажут в долгосрочной перспективе, пока рано.
Что касается российско-турецкого взаимодействия на сирийском направлении, то, как отметил эксперт, «союзы на Ближнем Востоке сейчас очень подвижны, а интересы остаются». «Россия и Турция поняли, в чем их общие интересы в данный момент. Прекращение военных действий, достижение договоренностей по Сирии было бы невозможно без совместных действия Москвы и Анкары. И это отвечает интересам обеих стран, и самой Сирии, и, возможно, – в более широком ближневосточном масштабе», – заявил Александр Аксененок.
«Взаимодействие Турции с Россией, а также с Ираном, не может не вызвать негативной реакций со стороны США и их союзников в лице Саудовской Аравии, Катара, – подчеркнула, в свою очередь, президент МИРНаС Елена ПОНОМАРЕВА. – И тот факт, что почти сразу после инаугурации Трамп обрушился с критикой на Иран, на мой взгляд, связан в определенной степени именно с возросшей ролью Тегерана в решении ближневосточных вопросов. Идет очень сложная политическая игра, одним из главных участников которой является Эрдоган. Тем не менее, переоценивать его влияние в регионе не стоит».
Говоря о прогнозах, Елена Пономарева отметила, что Турция погружается в глубокий кризис: «Давление со стороны курдов, союзников по НАТО очевидно. В то же время иллюзия о европейском единстве с Турцией почила в бозе, что придает некоторую ясность, позволяя в некотором смысле развязать руки».
Одновременно речь идет о выстраивании долгосрочных связей с Россией, считает эксперт: «Но никакой идеализации отношений быть не может. От той «любви», что была у наших стран, мы перешли к четким прагматичным отношениям, и это вселяет определенные надежды».