В понедельник, 24 ноября, на острове-тюрьме Имралы произошло событие, которое ещё год назад казалось немыслимым: трое турецких депутатов три часа говорили с человеком, которого официальная Анкара продолжает называть «главарём террористов №1» — Абдуллой Оджаланом.
Впервые с 2015 года лидер запрещённой Рабочей партии Курдистана (РПК) получил прямой доступ к парламентариям. И впервые за десятилетия турецкое государство само инициировало этот контакт.
Что именно произошло
Делегация в составе Хюсейна Яймана (ПСР - Партия справедливости и развития), Фети Йылдыза (ПНД - Партия националистического движения) и Гюлистан Кылыч Кочйигит (DEM - прокурдская партия) задала Оджалану два вопроса «в лоб»:
1. Почему объявленный роспуск и разоружение РПК не происходит на практике?
2. Как решить проблему курдских Отрядов народной самообороны (YPG) в Сирии?
Ответ Оджалана, по утечкам из источников в ПСР, был ожидаемо уклончивым: «Я могу всё решить, включая сирийский кейс, но дайте мне время и мою дорожную карту». Конкретных сроков и гарантий не прозвучало.
Кто стоит за процессом
Главный архитектор нынешнего этапа — лидер националистов Девлет Бахчели. Ровно год назад именно он неожиданно озвучил предложение дать надежду на свободу Оджалану. С тех пор: - РПК провела символическое «сжигание оружия» и объявила о самороспуске (пока только на словах); - в парламенте заработала специальная комиссия по национальному единству;
А в начале ноября, когда процесс забуксовал он и вовсе заявил, что готов лично поехать на Имралы, если никто другой не решится. После чего правящий блок ПСР + ПНД проголосовал за отправку делегации на Имралы. Единственная крупная партия, открыто выступившая против, — кемалистская Республиканская народная партия (РНП). Мэр Стамбула Экрем Имамоглу, который находится в тюрьме, тоже публично дистанцировался от процесса. Хотя возможно именно арест Имамоглу и является причиной отказа кемалистов быть соучастником мирного процесса.
Осторожный оптимизм и старые страхи
В верхах ПСР царит «осторожный оптимизм», говорит близкий к власти журналист Шамиль Тайяр. Но ниже — тревога. Многие помнят 2015 год, когда после провала предыдущего «процесса урегулирования» партия Эрдогана потеряла абсолютное большинство и едва удержалась у власти. Националисты тогда отобрали голоса именно на волне жёсткой риторики против курдов.
Также стало известно, что не так давно функционеры ПСР ездили в Ирландию изучать опыт мирного процесса с ИРА. Вывод оказался неутешительным: партия, которая решила проблему, рухнула с 40 % до 20 % поддержки — в десять раз сильнее, чем показывали опросы.
Чего хотят стороны
- Эрдоган и Бахчели: закрыть юго-восточный фронт, высвободить армию и решить проблему YPG в Сирии без новой большой войны.
- DEM и курдское движение: прямой диалог с Оджаланом, конкретные шаги (включая смягчение его режима) и законодательное оформление процесса.
- РНП: держится в стороне, опасаясь как обвинений в «поддержке терроризма», так и потери курдских голосов в будущем.
Где мы сейчас
Формально — на самом продвинутом этапе за последние десять лет. По факту — на стадии хрупкого «пробного шара». Особенно если учесть, что ни одного ключевого условия настоящего мира пока не выполнено:
- нет публичной дорожной карты Оджалана с датами;
- нет реального разоружения в горах Кандиля;
- нет даже намёка на амнистию или изменение антитеррористических законов.
Что будет дальше
Ближайшие три-шесть месяцев станут решающими. Если Оджалан в начале 2026 года представит конкретный план, а РПК начнёт реальный выход боевиков — процесс получит шанс. Если же цена (даже в виде домашнего ареста для Оджалана) покажется слишком высокой для турецкого избирателя — есть опасения, что правящая партия может всё свернуть под первым же удобным предлогом. Как это было в 2015 году. И что уже некоторые окрестили «Синдромом Долмабахче».
Турция уже не раз проходила этот круг: надежда - переговоры - инциденты - война. Сейчас страна снова стоит на развилке. И от того, хватит ли у Эрдогана и Бахчели политической смелости заплатить цену за мир, зависит, повторится ли история или всё-таки прервётся.